– Прости, а твоему брату эта форма больше не пригодится? – спросила Клэр невзначай.

– К сожалению, нет. Он погиб в декабре 1805-го… Это его старая форма, ещё когда он служил корнетом, поэтому она бы не пригодилась ему, даже будь он жив. Так что берите без стеснений. Кстати, эту квартиру ему подарил один офицер, которому он некогда спас жизнь. Ну а теперь она пустует, и я лишь изредка прихожу сюда. Говорила мне моя барышня: «Продай ты эту рухлядь», а я всё с силами не соберусь, уж так о покойном брате мне напоминает.

Клэр поразило, что Майя говорила о смерти своего брата совершенно без грусти. Зная, каково терять близкого человека, она не могла не спросить о случившемся.

– Ты так говоришь, словно тебе не жаль его, – взглянув на выражение её лица, выпалила Клэр.

– Отчего же? – удивилась девушка, убирая ненужные вещи в шкаф.

– Не знаю… Ты не выглядишь грустной.

– Грусть надобно показывать? Она внутри меня, зачем же видеть её остальным? К тому же прошло достаточно времени. Я стала забывать эту боль, на всё воля Творца нашего, – тут же добавила она. – Живу сегодняшним днём и хочу жить счастливо. Уверена, и мой брат желал бы того же.

Майя словно проглотила ком в горле, но никак не выдала своих чувств. Позже Клэр поняла, что вопрос был некорректный, и ей стало очень стыдно.

– Да уж, видела бы меня бабушка, – шёпотом произнесла она, пытаясь разрядить обстановку.

– Должна вам рассказать, – осторожно начала Майя. – Я не знаю, насколько точно вы сейчас осознаёте, где находитесь. Всё это так странно, прости Господи! Я не крепостная. Нам с братом даровали вольную ещё при рождении. Семейство, которому я ранее прислуживала и помогала по хозяйству, из очень обедневшего дворянского рода, проживавшего когда-то в Австрии. Мы с братом тоже австрийцы, но большую часть своей жизни прожили здесь, в России. Сейчас я работаю в поместье семьи Милановых. Это очень добрая и отзывчивая семья. Пусть они не самая знатная семья в столице, но в определённых кругах имеют особое влияние. В каких именно, точно не ведаю. Мои родители по воле случая имели возможность ходатайствовать перед прежним барином, чтобы тот передал нас под покровительство его близких друзей Милановых. В моей стране работа в качестве прислуги не является чем-то оскорбительным, поэтому я попросила графиню Миланову помогать ей по дому, несмотря на то, что она не раз пыталась нарядить меня и вывести в свет. Так вот, я думаю, было бы хорошо привести вас в их дом, хоть на первое время. Я вижу по вашим рукам, что вы в жизни не работали. Думаю, они поверят в историю о барышне, которая потеряла память и нуждается в помощи.

Майя присела на кровать и покорными глазами принялась смотреть на Клэр снизу вверх, изучая её, словно заморскую диковинку.

– Конечно, я бы не хотела обманывать Марию Павловну, но боюсь, что другого выхода у нас нет, – опечаленно сказала Майя, поджав верхнюю губу.

– Ты хочешь сказать, что, кроме тебя, мне здесь никто не поверит и не поможет? – с истеричным хихиканьем спросила Клэр. – М-да-а, я бы и сама не поверила, – добавила она.

– Думается, что так. Я не исключаю, что вы просто нездоровы. Но… Уж больно убедительно вы обо всём рассказываете. Словно с другого мира к нам спустились.

Немного успокоившись, Клэр продолжила слушать дружеские наставления Майи. Она рассказала ей, как вести себя на людях, упуская предполагаемые манеры поведения в высшем свете, так как сама не была до конца осведомлена о них. Когда же девушка закончила свои рекомендации, то стала расспрашивать Клэр о том, что ещё спросить не успела. В беседе выяснилось, что Клэр умеет многое, что необходимо для жизни в девятнадцатом веке. До шестнадцати лет она посещала уроки фехтования. Ей были известны все базовые стойки и движения, чтобы маневрировать удары соперника. Несмотря на воодушевляющий успех, в планы Клэр не входили олимпиады и спортивная карьера. В школе на уроках ОБЖ старшие классы водили в тир, расположенный в подвале школы. Клэр настолько нравилась стрельба по мишеням, что изредка она прогуливала уроки алгебры, лишь бы в очередной раз пострелять с одноклассниками из пистолетов. Бабушка же, в свою очередь, привила ей любовь к книгам, поэзии, музыке.

Хоть на ипподроме она провела не так много времени, как в залах фехтования, всё же держаться верхом и не бояться брыкающегося животного было ей по силам.

Глава 2

Петербург 1811

Наконец девушки выяснили друг о друге по большей части всё, что сейчас имело весомое значение. Майя первой предложила уже отправляться к месту, от которого они смогли бы уехать в поместье. Дом, в котором жила хозяйка Майи, находился далеко от центральной части города, потому пешком им бы пришлось добираться слишком долго.

Девушки направились к выходу. Клэр спускалась по лестничному пролёту очень осторожно, по пути осматривая стены, ступени и перила. Когда Майя приоткрыла дверь многоквартирного дома, осиротевший луч солнца устремился на лицо Клэр и забегал на нём белым зайчиком. Заслоняя глаза рукой, она, задержав дыхание, выглядывала сквозь пальцы на возникший перед ней мир. Именно с этого события началась жизнь, в которую она, вопреки здравому смыслу, никак не могла поверить.

Город кипел, прохожие куда-то спешили. Дамы были одеты в длинные, до земли, платья, в основном бордового, зелёного и кремового цветов, с вышивками разнообразных оттенков, а их головы украшали шляпки с кружевами и лёгкими перьями, скрывающие завитые локоны. Мужчины были в шинелях и фраках; встречались и те, кто гордой, неторопливой походкой расхаживали в военных мундирах самых разных полков и чинов – от обычного юнкера до старшего офицера. Клэр поспешила натянуть на голову фуражку с коротким кожаным козырьком, чтобы лучше скрыть волосы, и суетливо запрятала непослушные пряди под головной убор, стараясь не отставать от своей проводницы.

Повсюду раздавались фырканье лошадей, стук их копыт по мощёной дороге и треск колёс от повозок. Не заметив, Клэр сжала руку Майи и не отпускала до тех пор, пока та не стала дёргать её за плечо в ответ. Девушка потупила взгляд и махнула головой в качестве извинения.

В высоком здании песочного цвета разместились пекарня, магазин с тканями и мясная лавка. Запах свежеиспечённого хлеба разлетался на дальнее расстояние, перебивая смрад от навоза. На аромат горячих булок слетелась очередь из покупателей. Клэр попыталась вдохнуть его, но вместе с ним распробовала вонь от лошадей и сырого сена, которое