— Зачем ты мне это дал?

Элата взглянул на книгу, затем сосредоточился на своей задаче.

— Ты любишь читать.

— В мире много книг. Почему именно эта?

— Я думал, тебе понравится, — пробормотал он.

— Чем? — Она наклонилась к нему. — Посмотри на меня.

Когда он поднял глаза, виноватый румянец горел на его скулах.

Она не знала, как задать вопросы, которые терзали ее душу. Поэтому они просто смотрели друг на друга, пока она не сгребла книгу со стола и не отнесла обратно в свою комнату.

Когда он взял дары середины зимы для визита в Эмбри-Холлоу, Тисл не пошла с Элатой. Она не хотела видеть людей, которые отправили ее в лес с незнакомцем, не переживая о благополучии девушки.

Но когда Элата вернулся, она задала несколько вопросов о некоторых людях. Он рассказал ей, кто умер, а кто родился, и что он подарил каждому жителю деревни.

— Кто-нибудь из них спрашивал обо мне? — поинтересовалась она.

— Нет. Думаю, они побоялись. Возможно, они подумали, что я тебя съел.

— А ты бы стал? — спросила она, прежде чем смогла остановиться.

— Стал бы что? — его горло дернулось от тяжелого глотка, — есть тебя?

— Забыли.

Ее сердце подползло к горлу и колотилось по голосовым связкам.

— Я получу подарок?

Он вскочил, подошел к своему мешку и запустил в него руку.

Сначала он вытащил стопку книг деда и полированную трубку, которую тот обычно курил.

Тисл взяла их с благоговением, с таким комом в горле, что не смогла даже поблагодарить его. Она вдохнула аромат трубки и книг, а потом поставила их на пустую полку.

После этого Элата достал пару золотых сережек, которые подарил ей в прошлом году. Когда он передавал их, она почувствовала легчайший укол в мочках ушей, а когда коснулась их рукой, они уже были аккуратно проколоты. Лишь крошечная капля крови из каждой. Она промокнула кровь и слизала ее с пальца. Элата наблюдал за этим, прикрыв глаза. Затем она закрепила серьги на месте.

— Как я выгляжу?

Он прочистил горло.

— Празднично.

Он быстро отвернулся и снова полез в сумку. На этот раз в его руках было великолепное платье — бархатисто-алое, отделанное чистейшей белой шерстью.

— Для семейного торжества сегодня вечером.

— Оно очень красиво, — прошептала она. — Спасибо.

Она надела его в долину в ту ночь, и, возможно, дело было в ее воображении, но ей казалось, что среди древесного дыма и пряного вина, среди запаха запеченных яблок и веселой музыки глаза Элаты задерживались на ней чаще, чем обычно. Его взгляд одновременно восхищал и пугал.

Тисл потанцевала со всеми членами его семьи, прежде чем он, наконец, поймал ее. И в водовороте вина, смеха и мерцающей магии, в бархатном платье, обнимающим ее фигуру, как любовник, она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. А потом отвернулась, испугавшись собственной смелости.

Перед рассветом мать Элаты Игрейна схватила Тисл за руки и прошептала:

— Я рада видеть, что ты все еще здесь, с ним. Ему был нужен кто-то.

— У него есть вы, — ответила Тисл. — Он так сильно любит всех вас. Он работает весь год, чтобы видеть вас полночи.

— Знаю. — В глазах женщины-фейри мелькнула боль, и она еще больше понизила голос. — Я бы хотела, чтобы он этого не делал. Я бы хотела, чтобы он нас отпустил. Наше время истекло, милая, и мы это знаем. Каждый год он нарушает наш покой. Видеть его радостно, но и мучительно. Ведь мы знаем, что прошел еще один год, что у нас нет иной жизни, кроме этого обрывка ночи. Я бы предпочла погрузиться в спокойное забытье и никогда больше не просыпаться.

— А вы ему про это говорили? — прошептала Тисл.

— О, нет, — сказала Игрейна. — И я не стану — по крайней мере пока. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя одиноким или нежеланным.

Пальцы Игрейны начали затвердевать в руках Тисл, приобретая оттенок и текстуру коры. Она отстранилась, отступив на свое место в чаще, и расположилась рядом со своим мужем, в то время как ветви и безлистные лозы ползли по ней и запечатывали на месте.

Элата громко простонал, когда шесть пар любимых глаз стали тусклыми и деревянными. Он расхаживал по краю поляны, от горя и гнева линия его плеч заострилась.

Тисл шагнула вперед и коснулась лба Игрейны.

— Он не один, — прошептала она. — И он не нежеланный.

Она с Элатой вернулись в огромный пустой дом, и он сразу же пошел к рабочему столу. Даже из своей комнаты, находящейся дальше по коридору она слышала сердитый лязг металла, стук инструментов и непрерывные ругательства из его уст.

Его боль придала ей смелости сделать то, чего она хотела месяцами.

Алое платье соскользнуло с ее плеч и упало на ковер. За ним последовали корсет и нижнее белье. Кусочки белого снега на кроваво-красной ткани.

Обнаженная, она вошла в мастерскую и встала за его стулом.

— Не оборачивайся, — сказала она. — У меня есть для тебя подарок. Но сначала ты должен мне кое-что рассказать.

Напряжение сковало его спину. Он склонил голову набок.

— Хорошо.

— Ты хотя бы попытался найти мне другое жилье? Меня где-нибудь будут ждать?

— Я… я был занят. Но если ты хочешь уйти, я найду тебе место, куда можно будет пойти. Я сделаю это завтра, первым делом. Я…

— Нет, — она скользнула обеими руками по его плечам, наклоняясь губами к мягким волнам его волос. От него пахло сосной и землей, кожей и металлом.

— Расскажи мне, Элата, Ведьмак и Фейри, — сказала она. — Я все еще нежеланная?

Долгий вздох вырвался из его груди.

— Нет.

Она крепче сжала его плечи.

— Какое-то время ты была просто одним из жителей деревни, — хрипло сказал он. — Но в течение трех лет я обращал на тебя внимание. А с середины прошлой зимы я стал зависим от твоего присутствия. Думал, что если ты уйдешь, я исчезну. Но все это не должно повлиять на твой выбор. Я не буду связывать тебя здесь или приковывать к мрачному циклу, который называю жизнью. Если ты захочешь уйти, я пойму.

— Но ты не понимаешь, — Тисл прижалась губами к его шее. — Для меня ты не Невидимый Ведьмак в маске. Ты не Нежеланный. И ты не Нелюбимый.

У него перехватило дыхание. Он протянул руку, его пальцы обхватили ее запястье.

— Если тебе нужен твой подарок, — тихо сказала она, — можешь повернуться.

Он повернулся и поднялся со стула одним плавным движением. Смотрел на ее тело так долго, что она задрожала, неуверенная, задаваясь вопросом, почему он не прикасался к ней.

— Ты не хочешь меня? — прошептала она.

Его ладони благоговейно легли на ее талию.

— Я думаю, что буду хотеть тебя снова и снова, очень долгое время.

Следующий