Кристин, откровенно рассматривая преобразившуюся Полли и явно намереваясь продолжить разговор, отступила на два шага в сторону. А она регистрировала косметологов и думала о том, что Кристин во что бы то ни стало попытается закрутить с Джеймсом интрижку. На душе от этого было нестерпимо тошно.

Ну и пусть, говорила себе она, стараясь успокоиться. Тебе до этого не должно быть никакого дела. Забудь, что помощник главного управляющего тот самый Джеймс, привыкни к мысли, что тебя этот тип не интересует.

Если бы все было так легко! Полли незаметно вздохнула и протянула ключ очередному участнику конференции.

Как только очередь рассеялась, Кристин вернулась на прежнее место.

— Выглядишь потрясающе, Полли! — Она немного наклонила голову и внимательнее рассмотрела администратора. — Только знаешь, я бы на твоем месте накрасилась чуть менее броско, по-моему, так было бы лучше. И стала бы не блондинкой, а рыженькой.

Полли сразу поняла, что в Кристин говорит желание убрать появившуюся так некстати конкурентку. Она мрачно усмехнулась про себя. Горничная испугалась, что и Полли положит на Тиммермана глаз. Если бы она только знала, что увлекаться им снова Полли хотела меньше всего на свете.

— Спасибо за совет, но я предпочту остаться такой. Я ведь не сама все это придумала — обратилась за помощью к профессионалам.

Кристин, плохо маскируя недовольство, кивнула.

— Кто-нибудь что-нибудь успел про него выяснить? — полюбопытствовала она. — Про этого, новенького?

Полли с каменным лицом уставилась в газету, хотя так до сих пор и не прочла ни единой строчки.

— Бернард? Ты у нас всегда все знаешь. — Кристин обворожительно улыбнулась Бернарду, готовая, казалось бы, на любые жертвы за сведения о помощнике управляющего.

Тот раздраженно поморщился:

— Если уж он так тебя заинтересовал — чего в общем-то и следовало ожидать, — иди и сама обо всем у него расспроси!

Кристин обиженно фыркнула:

— Какие все странные сегодня! Можно подумать, я спрашиваю о чем-то запретном!

Полли ее присутствие начинало выводить из себя. Посмотрев на часы, она окинула горничную возмущенным взглядом:

— На вашем этаже сегодня поселится герцогиня Саутерлендская.

Кристин вызывающе дернула плечиком:

— И что с того?

— А то, что номер и коридор должны быть к ее приезду буквально вылизаны.

— Ты что, вздумала мной покомандовать? — Кристин сверкнула голубыми глазами.

— Нет, просто напоминаю, — спокойно, но твердо сказала Полли. — Командовать будет твоя непосредственная начальница, с которой я непременно свяжусь, если ты сейчас же не примешься за дело.

На ланч администраторы ходили по очереди. Перерыв Бернарда обычно затягивался — он выпивал по несколько чашек кофе, а после обязательно ходил покурить. Поэтому Полли, чтобы не умереть от голода за стойкой, посещала обеденный зал, отведенный специально для персонала, первой, а потом безболезненно отпускала напарника. Сегодня у нее была другая задача — не столкнуться во время ланча с Джеймсом Тиммерманом и, чего доброго, не подавиться бутербродом. Увидеть, когда он пойдет в ресторан, возможности у Полли не было — лифты и лестница располагались в коридоре за углом. Оставалось положиться на интуицию, которая подсказывала, что не стоит менять давно заведенное правило.

Войдя в начале первого в небольшой, оформленный в бежево-коричневых тонах зал, она настороженно осмотрелась. В столь ранний час на ланч приходили лишь старший посыльный, заведующий отделом закупок и несколько человек из хозяйственной службы. Остальные являлись позднее, после часа. Так было и сегодня. Полли с облегчением вздохнула.

За бутербродами и кофе она с грустью раздумывала о том, что, хоть и преобразилась внешне, стала сварливой и раздражительной. Настоящей старой девой, от которой никому нет спасу.

— Еще кофейку? — послышался за ее спиной мелодичный голос Джино.

Полли повернула голову и, увидев сияющее добротой лицо итальянца, впервые за сегодняшний день по-настоящему улыбнулась:

— Да, пожалуйста.

— Ты стала просто красавицей. Хоть и всегда была привлекательной, — поспешно добавил Джино. — Если бы мне не рассказали, что ты теперь совсем другая, наверно, и не узнал бы.

Полли изумилась:

— Тебе рассказали?

Итальянец кивнул.

— Кто? — спросила Полли.

Джино почесал затылок:

— Я, пожалуй, и не припомню. Сегодня с самого утра вокруг только о тебе и новом управляющем и болтают.

Полли, как ни старалась оставаться невозмутимой, слегка покраснела. Замечательно. Только о тебе и новом управляющем!

— Видела его? — поинтересовался Джино. Он посмотрел в сторону входа, вдруг несколько смутился и, не дожидаясь ответа, поспешил на кухню.

Полли уже знала, кого сейчас увидит, но поворачивать голову не торопилась, внутренне моля бога, чтобы ее подозрения не подтвердились.

— А-а! Поллиана! — довольно громко, так, что его могли слышать все сидящие в зале, воскликнул вошедший. Старший посыльный и заведующий отделом закупок, услышав незнакомое имя, закрутили головами.

Полли схватила чашку, в которой кофе оставался лишь на донышке, вылила в рот самый осадок и лишь после этого повернулась на звук столь знакомого и любимого голоса. Будь с ним похолоднее, пусть не воображает, что все от него без ума, напомнила она себе.

— Да, мистер Тиммерман?

— Зовите меня Джеймс. — Его лицо осветилось дружелюбной улыбкой. — Можно к вам присесть?

Дело принимало опасный оборот. Полли требовалось время, чтобы привыкнуть к самой себе — она до сих пор чувствовала себя слишком неуютно и, разумеется, не была готова к тому, что будет сидеть напротив Джеймса за столиком.

— Конечно, садитесь, — весьма сухо ответила она. — Только я уже собралась уходить. — В эту минуту из кухни появился Джино с чашкой кофе, и Полли, вспомнив о нем, мысленно чертыхнулась.

Поставив чашку на столик, итальянец с широкой улыбкой повернулся к заместителю управляющего:

— Мистер Тиммерман, желаете чего-нибудь посущественнее или просто кофе с бутербродами?

Джеймс просиял.

— Вы уже знаете, как меня зовут?

Джино вскинул руки:

— А как же! Коллектив у нас дружный — о появлении нового человека, тем более на столь ответственном посту, все, естественно, уже прослышали.

Джеймс кивнул. Полли старалась не смотреть на него, но не могла не восхищаться им, за что и кляла себя. Тиммерману было достоверно известно, насколько добрым он может быть с подчиненными и где та грань, переступать которую ни в коем случае не следует.