— Я уверена, у нее все хорошо, — сказала она. — К тому же, Жаннин, Софи здорово провела время. Я была так рада, что она наконец-то могла повеселиться с остальными девочками. Я все никак не могу привыкнуть к тому, что ей, кажется, стало, намного лучше.

— Я знаю, — сказала Жаннин. — Но ей по-прежнему надо быть очень осторожной. Следить за потреблением жидкости и за своей…

— И за своей диетой, — закончила Глория за нее. — Мы были очень внимательны к ней, Жаннин. Мы были очень бдительны. Хотя она знает, что делать, чтобы позаботиться о себе. Она очень серьезна во всем, что касается ее состояния.

— Да, это так, — признала Жаннин. — Но все усложнилось из-за лечения, которое она сейчас проходит. Ее потребности в жидкости постоянно меняются.

— Она рассказала мне о Гербалине.

— Что она сказала о ней? — спросила Жаннин с любопытством.

— Что сначала терпеть ее не могла. Уколы были болезненными и все такое. Но она знала, что это лекарство намного улучшит ее состояние. И оно дало ей больше свободы по вечерам, позволяя не быть постоянно подключенной к аппарату.

— Так и есть.

Она вспоминала, как Софи плакала, когда толстая иголка в первый раз проколола ее вену. Но в последнее время она была такой храброй и даже сама протягивала руку для инъекций доктора Шеффера. Жаннин была обязана Лукасу и его дереву мужества за такую перемену.

— Это излечение? — спросила Глория. — Или просто лечение?

Жаннин вздохнула.

— Это зависит от того, кого вы спросите, — сказала она. — Врач, который проводит этот курс терапии, считает, что в конечном итоге излечит ее. Но предыдущие врачи Софи думают, что это лишь продлевает ее жизнь на какое-то время.

Она отвернулась от Глории, посмотрев в сторону дороги: слезы опять жгли ей глаза.

Глория пожала плечами.

— Даже если это так, по крайней мере, сейчас она может хорошо проводить время.

— Я думаю точно так же, — проговорила Жаннин, хотя знала, что лжет. Ее не могло успокоить временное облегчение страданий Софи. Ей хотелось, чтобы у Софи была нормальная жизнь, такая же нормальная, как у дочери Глории.

— Она такая чувствительная маленькая девочка, — заметила Глория. — Не то чтобы она была слишком восприимчива к тому, что люди о ней говорят, или что-то вроде этого. Но она чувствительна к нуждам других девочек. Брайана тосковала по дому в первую ночь, и Софи рассказывала ей анекдоты, чтобы отвлечь ее.

— Это похоже на мою девочку, — улыбнулась Жаннин. Софи всегда говорит о других девочках в больнице с сочувствием. Ей было так жаль, что они болели, как будто она не осознавала, что сама была одной из них.

— Она сказала, что волнуется за вас, — сказала Глория.

— За меня?

— Что вы будете чувствовать себя одиноко в выходные.

Жаннин покачала головой, прижимая кулак ко рту.

— Я не хочу, чтобы она волновалась за меня, — сказала она.

И все же она знала, что Софи всегда волновалась. Не раз уже Жаннин, стоя в больничном коридоре и заглядывая незаметно в палату Софи, видела бледное, покрытое веснушками, искаженное от боли и страданий лицо дочери, которое вмиг менялось — вдруг появлялась беззаботная улыбка, — как только Софи понимала, что мама может ее увидеть. И сейчас, где бы Софи ни была, она должна была знать, что Жаннин волнуется за нее. И это расстроит ее. Софи всегда брала на себя слишком много ответственности за чувства других людей.

Полицейская машина заехала на стоянку и отправилась к юго-восточному углу, замедляя ход по мере приближения к ним. Машина остановилась рядом с фургоном Глории, и все надежды Жаннин устремились к молодому офицеру, который вышел из автомобиля. Сам он выглядел чуть старше подростка. Она увидела немного обгоревший нос и то, как неуклюже он держался, будто вдруг оказался в полицейской униформе своего отца и не совсем понимал, как ее носить.

— Это вы две дамы с теми опаздывающими девочками-скаутами?

— Да, это мы, — ответила Глория, но Жаннин была поражена бесчувственностью его слов.

Те опаздывающие девочки-скауты. Она предположила, что так легко выходила из себя именно из-за своей чувствительности.

— Они должны были быть здесь в три часа, — продолжила Глория и рассказала ему об обратной поездке из лагеря и назвала имена Элисон и двух девочек. Он медленно, аккуратными полуквадратными буквами записал информацию в маленький блокнот.

— Вы уверены, что они поехали по той же дороге, что и вы? — спросил он Глорию. Он произнес слово «дорога» с характерным акцентом.

— Я предполагаю, что да. Я имею в виду, что туда мы ехали друг за другом. Думаю, она поехала бы по той же дороге и назад.

— Но вы не знаете этого наверняка?

— Нет.

— Вы заметили что-нибудь необычное, когда возвращались? Какое-нибудь строение или, может быть, что-нибудь происходило у обочины дороги — ремесленная ярмарка, например, или что-нибудь такое, ради чего они решили остановиться?

— Нет. Но я, впрочем, особо и не смотрела.

Молодой человек изучал свои записи в блокноте, как будто не знал, что с ними делать.

— Ладно, прежде всего давайте соберем всех здесь. Соседку лидера отряда, вашего мужа, — кивнул он в сторону Жаннин, — родителей другой девочки. И я собираюсь пригласить сюда своего начальника. У него есть телефон, и он сможет уточнить у диспетчеров дороги, были ли какие-нибудь сообщения о несчастных случаях. К сожалению, только малая часть дороги проходит через округ Фэирфакс, так что нам придется сотрудничать с полицейскими других участков между этим местом и лагерем. Правда, из-за недавней смены дежурных диспетчеры, которые сейчас на службе, могут не знать о несчастных случаях на других сменах.

Он постукивал кончиком ручки о подбородок и внимательно смотрел в свой блокнот. Жаннин тем временем теряла терпение.

— Но разве у них нет записей обо всех несчастных случаях? — спросила она.

— Да, конечно. Я просто думал вслух. Не следует мне этого делать.

Он улыбнулся ей, но она отвернулась от него. Он был слишком молод, чтобы иметь собственных детей, подумала она. Он понятия не имел, каково это. Она наблюдала, как он шагал к своей машине, и в этот момент зазвонил телефон Глории.

Глория быстро поднесла телефон к уху, но это звонила мать Холли. Жаннин хотелось закричать от разочарования.

— Да, — говорила Глория в телефон, — она едет в машине с Элисон и еще одной девочкой из отряда Брауни, Софи Донохью, но они пока не появились. Я уверена, что все нормально, однако мы связались с полицией, просто на случай, если… Да, вам следует приехать. Полиция хочет, чтобы все были тут.

Осознание того, что полиция хотела, чтобы все собрались в Мидоуларк Гарденс, почему-то только подчеркивало серьезность ситуации.