– Мама говорит, что во всем виновато восстание. (Вообще-то, я должна была забыть об этом.)

– Мои родители хотят домой. Где это? (Я их подслушала.)

Вздохнув, я достала из чемодана ручку и написала в блокноте:

– У нас есть пленный, он не перевертыш. (Вообще-то, я должна была забыть об этом.)

– Мои родители думают, что он «воин». (Я их подслушала.)

Я размышляла о том, стоит ли еще написать что-то о мужчине из больницы, когда услышала тихий шорох. Подняв голову, я едва не заработала сердечный приступ, потому что, несмотря на запертую дверь, в углу комнаты стоял маленький мальчик со светлыми волосами.

– Мо! – мне пришлось прижать руку к своей груди, чтобы угомонить бешеный пульс. – Не пугай меня так!

У моего младшего брата был талант бесшумно передвигаться. Но я и не думала, что он может ходить сквозь стены.

– Как ты сюда попал?

Пока он виновато жевал свою нижнюю губу, я положила блокнот в чемодан и затолкала его обратно под кровать. После этого Мо все еще не решил, что ответить. Он крепко вцепился в свой блокнот для рисования, который в его руках выглядел слишком большим.

– Там кто-то есть, – пропищал он так тихо, что мне едва удавалось расслышать его. Я удивленно нахмурилась. Обычно Мо не разговаривал, но когда все же говорил, это было для него чрезвычайно важно. В тот момент он выглядел растерянно. И это в свою очередь беспокоило меня. Я подошла к нему и присела таким образом, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Где этот кто-то? – спросила я и пристально посмотрела в его изумрудного цвета глаза. Для родителей Мо был проблемным ребенком. Где бы мы ни жили, они постоянно отправляли его к новому психологу, которому, разумеется, предварительно промывали мозги. Они не понимали, что с их младшим сыном все в полном порядке. Он просто неохотно разговаривал и смотрел на мир иными глазами, нежели мы. Жизнь Мо состояла из цветов и форм, а не из слов. Но это не означало, что у него задержки в развитии.

Мо указал пальцем на пол. Теперь я понимала, что он пытался мне сказать.

– Ты имеешь в виду незнакомца в подвале, с которым сейчас мама и папа? – он кивнул и еще крепче вцепился в свой блокнот. Так, значит, Мо тоже его видел. Неудивительно, что он чувствовал себя не в своей тарелке. Мо тяжело привыкал к изменениям в его окружении, поэтому каждый переезд был для него настоящей пыткой.

– Меня он тоже пугает, – заверила я своего брата. – Но он не может ничего нам сделать.

Мне так часто хотелось обнять его, но я знала, что Мо это не нравится. Вместо этого я попыталась его отвлечь рисунками. Мой младший брат показывал их не каждому. На самом деле, только мне. Как раз об этом я хотела его попросить, когда заметила, что с ним что-то было не так.

– Где твоя коробка для карандашей? – он никогда не оставлял свои карандаши с блокнотом и везде таскал их с собой. Мо жевал свою нижнюю губу. Казалось, что он был почти в отчаянии.

– Он видел меня, – прошептал Мо. – Казалось, слова совсем не хотели покидать его рот. – А потом я убежал.

– Кто видел тебя? – спросила я более обеспокоенно. – Тот незнакомец?

Мо кивнул, и его волнение окончательно передалось мне. Я думала, что мой брат просто заметил присутствие чужака в доме. Мо часто забивался в какой-нибудь угол и сидел там смирно, так что его не замечали или вовсе забывали о нем. Но у пленника был мешок на голове. Единственным местом, где чужак мог увидеть моего брата было…

– В подвале?

Снова кивок. О боже. Что Мо искал в подвале? И главный вопрос: как он попал туда и вышел обратно, оставшись незамеченным родителями? И тогда у меня словно завеса с глаз спала.

– Там внизу твоя лисья нора?

Так Мо называл свое убежище. Логово, что он искал и отстраивал в каждом новом доме. Там ему никто не мешал, и он мог спокойно рисовать. Иногда это была просто кладовка, иногда чердак или большой шкаф.

Я почувствовала, что мое сердце забилось чаще, когда Мо еще раз кивнул и выглядел при этом крайне несчастным. Его положение открыло для меня прекрасную возможность. На самом деле я должна была чувствовать себя плохо, но в тот момент у меня не получалось думать ни о чем другом, кроме как об ответах, что ждали внизу в подвале.

Я улыбнулась Мо и успокоила свою совесть тем, что это была беспроигрышная ситуация.

– Давай я принесу твои карандаши? Только покажи мне, как попасть в твою лисью нору.

За очками Мо (в которых не было необходимости, они просто очень нравились ему) я увидела его детское личико. Он схватил меня за руку и потащил к моему стенному шкафу. Точнее, Мо потащил меня вовнутрь. Мой брат пробирался к задней стенке сквозь одежду и пакеты. Весь шкаф был собран из старых деревянных панелей. Я начала подозревать, к чему это вело и как он передвигался по нашему новому дому. Это подозрение подтвердилось, когда Мо нажал на вырезанную из дерева розу в стене. Ничего себе. Это было жутко. Крайне жутко. Не будь мне так чертовски любопытно, и десять лошадей не смогли бы затащить меня в эту темную пустоту. Кроме того, я уже не была уверена, захочется ли мне когда-либо снова спать в этой комнате. Я уже упоминала, что это жутко?

Мо проскользнул через узкий проход и, несмотря на мое миниатюрное телосложение, я должна была пригнуться, чтобы последовать за ним. Тьма пахла сухостью и старой пылью. Я осторожно поднялась, но тут же пожалела об этом, потому что запуталась в огромном количестве паутины. Только благодаря железному самоконтролю мне удалось подавить крик. Я ненавижу пауков, и одна только мысль о том, сколько их кишело в темноте, вызывала у меня дикое отвращение.

Мо вел меня дальше. Если я правильно сориентировалась, то мы находились прямо за стенами коридора недалеко от лестницы. Через стыки деревянных панелей проходило достаточно света, чтобы можно было не терять из виду маленький силуэт моего брата. Он передвигался совершенно бесшумно. Без понятия, как Мо это делал. У меня же было чувство, что каждый мой шаг сопровождался скрипом.

Он остановился и отпустил мою руку. Мгновение спустя мой брат уполз вниз в вертикальную шахту, которая была явно не предназначена для людей. Старый камин? Бельевая шахта? Или там раньше был кухонный лифт? Стиснув зубы, я отправилась следом за Мо. Мои руки коснулись чего-то отвратительного. Я предпочла не представлять себе, что там могло поселиться на этой кирпичной стене. Два этажа спустя мои ноги внезапно повисли в воздухе. В панике я уцепилась за пару торчащих кирпичей. Шахта все не кончалась.

Послышался шепот Мо:

– Лестница.

Лестница? Мои ноги принялась ощупывать пустое пространство подо мной. И в самом деле, я наткнулась на что-то твердое. Боже! И это все разведал мой младший брат в одиночку?

Деревянная лестница грозно зашаталась, но мне удалось спуститься вниз. Теперь я стояла в длинном узком помещении подвала. Здесь, внизу, было холодно и пахло затхлостью. Внутрь попадало немного света сквозь стеклянные кирпичи прямо под крышей. Мо стоял, словно вкопанный, и смотрел в темноту в другом конце подвала.