– Мам! – испуганно закричала Анни и собралась было подпрыгнуть. Но наш отец остановил ее, остановил всех нас.

– Оставайтесь на своих местах и не обращайте на нас никакого внимания.

Я плюхнулась обратно на мой стул.

«Туман и яркий свет луны…»

В то время как мои братья и сестры снова погрузились в прошлую дискуссию, я сконцентрировалась на том, чтобы противостоять приказу моего отца. Поскольку у меня не получалось сосредоточиться на нескольких вещах одновременно, я смирилась с необходимостью сидеть на месте и постаралась хотя бы не забыть увиденное. Удивительным образом в этот раз мне гораздо проще удалось противостоять манипуляции.

Краем глаза я заметила, как мой отец положил маму на диван. Он выглядел обеспокоенно и выплеснул на нее жидкость из какой-то светлой бутылочки. От этого она тут же очнулась, закричала и начала извиваться, словно была отравлена. Моему отцу потребовалась вся его сила, чтобы удержать ее на диване. Это было странно. Драматический триллер в гостиной и счастливая семья здесь, на кухне. Никто не реагировал на вопли нашей матери. Мне казалось, будто я одновременно находилась в двух разных реальностях. И лучше не становилось. Ни после завтрака, ни остаток недели.

Моя мать быстро поправилась уже к следующему утру, но каждый день спектакль начинался сначала. Родители возвращались из подвала все в пятнах крови. Либо один из них был без сознания, либо оба были полностью вне себя. Затем они делали глоток из маленькой бутылочки. Они слетали с катушек, и никто кроме меня не осознавал масштабы происходящего безумия. Из-за чрезвычайной опасности нам до сих пор ни разу не позволили пойти в школу. Мама официально освободила нас от занятий, якобы по семейным обстоятельствам.

Это привело к тому, что я, в конце концов, начала сходить с ума. Особенно потому, что Мо решил временно использовать мою комнату в качестве своей новой лисьей норы и целыми днями рисовал у меня. Поэтому я все чаще перебиралась на чердак. Мне нужно было освободить голову, а это удавалось только во время танца.

Там, на чердаке, находилось самое важное помещение для нашей семьи. После каждого переезда персональным заданием Ника и Адама было построить эту комнату. Часто она размещалась рядом с гостиной, и этим помещением был наш личный маленький спортзал. Там находился боксерский ринг для моих братьев, коврики для йоги, которой занималась Дженни и, конечно же, батут Анни. У стен стояли шкафы с оружием, рядом висели мишени, а в заднем углу покоились манекены в ожидании боевой подготовки.

Последнее было тем, на чем родители всегда настаивали для всех нас: в случае необходимости мы хотя бы в некоторой степени должны были быть в состоянии постоять за себя. Необходимое зло, которое я видела изнутри, даже если я этого не хотела.

Но сейчас речь шла не об этом. Я бросила свое полотенце на пол и поставила сверху мой магнитофон. Кому нужны враги, оружие или еще какие инструменты, если есть достаточно места и музыки? Целеустремленно я выбрала свой плейлист «Танцы весь день напролет» и установила громкость на всю катушку. На первых песнях был разогрев, а потом существовала только я наедине с музыкой. Мое беспокойство о Зои ушло. Ушла моя злоба на родителей и даже мое любопытство, которое и в самом деле заставило меня пойти в подвал через жуткие ходы. В танце выплескивались мои негативные эмоции. Я кружилась вихрем по комнате, прыгала, комбинируя пируэты с движениями хип-хопа, элементами фламенко и арабеска. В какой-то момент я схватила платок, которым было занавешено зеркало. Он развевался, колыхался, следовал за моими движениями.

Внезапно музыка прекратилась. Ник стоял над моим телефоном, согнувшись. На нем была спортивная одежда. На его руках уже красовались повязки, точно как у Адама, который как раз уже стоял на ринге.

– Эй, что за фигня? Я еще не закончила! – выругалась я на них, тяжело дыша. У нас были простые правила: кто успел, тот присел.

Ник повел плечами и завязал свои волосы в тугой хвост.

– Отец ждет тебя в кабинете. Сейчас. – Больше он ничего не сказал, просто запрыгнул на ринг к Адаму, где оба тут же принялись тренироваться.

Это неплохо подпортило мне настроение. Разозлило не только то, что меня прервали, но и то, что указы отца и мое последующее послушание были чем-то само собой разумеющимся. Ворчливо я собрала свои вещи. Мне удавалось на многое закрывать глаза, но чаша терпения переполнялась, когда у меня отнимали танцы.

Отец знал это, поэтому я не спешила переодеваться. Должен же он был увидеть, от чего он меня отвлек. Тяжелой походкой я, босая, спустилась на первый этаж и забарабанила в дверь его кабинета. Он и раньше время от времени вызывал меня к себе. При этом речь почти всегда шла о каких-то пустяках вроде слухов, правил поведения во время смены десятилетия или о моей задаче быть примером для Мо и Анни.

– Входи, – к моему удивлению, прозвучал голос матери. Это было что-то новенькое и могло значить только то, что на этот раз речь пойдет о чем-то серьезном.

– Закрой дверь, – сказал мой отец. – И сядь.

Ощутив в груди неприятное чувство, я выполнила его указания. Моя мать стояла возле окна и не спускала с меня глаз. Так же, как и папа, который сидел за столом скрестив руки и ждал, пока я сяду на стул напротив него.

– Я не собираюсь ходить вокруг да около, Майя. Нам нужна твоя помощь. – У него было серьезное выражение лица. Судя по всему, сложившаяся ситуация ему очень и очень не нравилась.

– Помощь в чем? – спросила я настороженно.

Мой отец стряхнул частичку пыли со своего стерильно чистого стола. Как бы ни был спроектирован и обставлен его кабинет, порядок внутреннего интерьера всегда был на высоте.

– Нам нужно, чтобы ты помогла с нашим гостем, что сейчас находится в подвале.

Я моргнула пару раз в полном ошеломлении. Мой отец только что добровольно рассказал мне о своем пленном?! И как же мне следовало реагировать в этой ситуации? Или это значило, что он раскусил меня?

– Ээ? – было единственным, что я смогла выдавить из себя.

Моя мать вздохнула:

– Даже не пытайся это отрицать. Нам известно, что ты знаешь о нем.

Это заставило меня остолбенеть. Если бы они оба нацепили клоунские носы и станцевали вместе танец маленьких утят, это бы не смогло сбить меня с толку еще больше.

– Мы уже давно знаем о том, что ты способна противостоять нашей воле, – пояснил мне папа. – Следовательно, это был лишь вопрос времени, когда нам пришлось бы тебе рассказать всю правду.

– Я вся во внимании, – на стуле я сидела прямо и таращилась на них. Вот-вот мне должны были открыться ответы на все мои вопросы. Но мой отец тут же разрушил всю надежду.

– Сначала ты должна нам помочь. В настоящий момент мы все в большой опасности. Мы расскажем тебе правду, но только тогда, когда наша крайне неблагоприятная ситуация будет разрешена.

Это звучало подозрительно и было похоже на отвлекающий маневр, но я кивнула: