— Значит, опять вы не согласны со мной, — удовлетворенно заметил Черчилль, ему было приятно, что собеседник не так прост, чтобы ловиться на пустые приманки. — Тогда послушайте тот единственный совет, который я могу дать. Не поискать ли вам взаимоприемлемых контактов в некоем обществе, которое называется обществом Англо-германской дружбы? Видите ли… Там ваши проблемы видны со всех сторон. Например, вы могли бы переговорить с адмиралом, он, правда, уже в отставке, но тем не менее влиятельный человек… Адмирал Домвайл…

— Это бывший начальник вашей военно-морской разведки?

Черчилль изумленно вскинул брови, не ожидал подобной осведомленности от ученого-богослова!

— Да… — ответил, — это он… И уже в силу этого обстоятельства мог бы если не помочь, то верно сориентировать… Асторы, лорд Лондондерри… Может быть, они? Я берусь познакомить вас кое с кем из этого кружка. — Черчилль хмыкнул недоброжелательно. — По сути дела, программа этого общества и есть программа действий Чемберлена… Это пока все, что я готов сказать вам.

Дворник устало посмотрел в лицо хозяина дома, который пишет картины, исторические трактаты, разводит свиней, строит бассейны и плюс ко всему профессионально занимается политикой, да столь активно, что, даже будучи в отставке, вынуждает считаться со своим мнением, а тихое именьице с бассейнами, карпами, спаржей и поросятами «заставляет» считать малым Форин-офисом.

Интересно, какой из его двух советов шел от чистого сердца? Совет искать гарантов в львиной пасти апостолов англо-германского альянса или же пожелание малым странам сплотиться вокруг Гитлера?

На следующий день после отъезда Дворника из Лондона, 2 февраля, Дорн вылетел в Берлин.

Генералу Гизевиусу понравилось, как Дорн повел дело с Дворником. Какая удача — выйти на доверенное лицо Бенеша!

«Когда из эмиссара президента Бенеша профессор Дворник превратится в нашу марионетку, — рассчитывал Гизевиус, — он подтолкнет чешское правительство принять все наши условия. Возможно, даже не желая этого».

Когда Гизевиус развил перед Гессом перспективы едва начавшейся операции «Святой», Гесс подумал, что, кроме него и Гизевиуса, никто не видит, как важно, что Чехия отойдет к рейху безболезненно, бескровно, и Гитлер, самое главное, получит ее из английских рук. Мысли о войне на два фронта, блуждающие, Гесс знал, в умах наиболее осторожных генералов, исчезнут, и уже никто не сможет убедить фюрера, что английская политика враждебна национал-социализму. Вместе с Англией победить Россию — и выполнить программу до конца. А потом… Потом будет легко убрать жадных и недальновидных пешек — Геринга, хромого Иозефа Браухича… Их необходимо убрать — со своими замашками они способны погубить фюрера, а вместе с ним — Германию. Гесс знал — Гизевиус думает так же.

— Но как вы «вычислили» Дворника? Я правильно произношу эту словацкую фамилию? Дворник — словак? — поинтересовался Гизевиус, предлагая Дорну кресло. — Почему вы решили, что именно он посланец Бенеша?

— Попасть на прием к Галифаксу без правительственных полномочий достаточно сложно.

— Стало быть, ваш подопечный был на приеме у Галифакса? И что ему наобещал британский министр иностранных дел? У кого еще он искал поддержки?

— У лорда Лондондерри, у герцога Вестминстерского, у магараджи Хайдерабада, это самый богатый человек Индии, проживает сейчас в Лондоне…

— Это наши люди, — удовлетворенно заметил Гизевиус.

— Но при этом Дворник несколько раз посетил Ванситарта, уже не скрывающего своего германофобства. После встречи с ним Дворник принял решение выехать в Судетскую область Чехословакии — вероятно, задуман какой-то план… Дворник также бывал и у других наших оппонентов, у Черчилля, Хьюлетта Джонсона, супругов Вебб, у посла Австрии в Великобритании Франкенштейна и, наконец, как мне стало известно от слуги Дворника, Машека, профессор отправил свою визитную карточку советскому полпреду Майскому. — Дорн перечислял эти имена и чувствовал, как неуютно становится Гизевиусу.

— Эти Веббы, кажется, коммунисты? — вдруг спросил Гизевиус, и вопрос несколько удивил Дорна — казалось бы, куда острее тот должен среагировать на посланную в Советское посольство визитку. Завяжи Дворник отношения с советским послом, получи гарантии от него — операция «Святой» теряет смысл.

— Веббы ведь были в СССР… — раздраженно бросил Гизевиус.

Вот что его волнует… Он думает, если Дворник станет наводить мост от Бенеша к Сталину, то только окольными путями. И одним из этих путей считает Веббов…

— Да, Веббы ездили в Россию. Но они не коммунисты. Они ведут научную, а не политическую работу. Участвуют в различных комиссиях, в основном по социальным вопросам…

— Я знаю, кто такие Веббы. Но какова степень их нынешнего влияния на общественное мнение?

«На кабинет Веббы не влияют, разумеется, — думал Гизевиус. — Но они опасны тем, что могут вывести Дворника на русских. К тому же Веббы — это литература, которую читают. И вот представить себе только, что напишут они очередной шумный научный трактат, с подачи Дворника обольют грязью принцип геополитики… Отмывайся потом! Со слов Дворника станут печатно разоблачать подоплеку Судетской проблемы, а если Дворник еще и соблазнит их поехать в Судеты, чтобы убедиться своими глазами… Ездили же Веббы в СССР, убедились, что социализм миру не враг, а потом убедили в этом многих и многих… Трактаты этой престарелой парочки всегда имели успех! И года им не помеха, легки на подъем, особенно мадам…» — Гизевиус сам читал «Индустриальную демократию» Веббов. «Скандально, но здраво, — заключил он по прочтении. — Умно — ничего не поделаешь». И что бы ни говорил Дорн об отсутствии реального влияния Веббов на настроения общественности, ум у англичан всегда имеет вес — хоть ум консерватора, хоть лейбориста». «И чего добиваются эти Веббы? — размышлял Гизевиус о чете писателей. — Зачем подрывают своими книжками существующий строй? Живут при этом строе, благоденствуют… Пользуются его преимуществами и привилегиями… Их имение под Лондоном, где они строчат свои научные труды, — не что иное, как та самая частная собственность, против которой они рьяно выступают в своих книжках! И однако обличают капиталистический порядок, он им не нравится, видите ли… Мадам из приличной банкирской семьи, а когда муж получил титул лорда Пассфильда, так она от титула демонстративно отказалась! Поняла, что титул Веббу дали, чтоб заткнуть ему рот. Палата лордов — это не палата общин, где можно до хрипоты отстаивать свое мнение и сбивать с толку молодых депутатов… И что неймется под восемьдесят лет?» — Гизевиус хмыкнул, особенно негодуя на Беатрису Вебб, которая, он знал, лидирует в политическом и литературном тандеме — теперь, стало быть, она начнет бороться за независимую и неделимую Чехословакию.

Спросил Дорна:

— Что вы сделали, чтобы пресечь контакты Дворника с лордом Пассфильдом?

— Я думал об этом. Но чтобы управлять Дворником, мне необходимо установить за ним не только контроль, надо найти возможность сойтись с ним покороче. Как я писал, пока я нашел довольно прямой путь к его слуге. После визита к Ванситарту, я уже говорил об этом, после переговоров с супругами Вебб Дворник резко изменил свои планы и внезапно решил ехать в Европу — в Вену и в Янске-Лазны, курортный городок недалеко от Карлсбада… Что-то затевается, и я должен контролировать действия Дворника.