Драгомирцы, вспомнив бесчисленные проделки братьев, дружно засмеялись. Пиритти и Пироппо с абсолютно невозмутимым видом спустились вниз и, наверное, впервые в жизни не вытерли рукавами носы. Подтянули штаны и, взяв за руки очаровательных травниц, гордо протопали к трибуне. Это выглядело так, будто старшая сестра ведет на прогулку младшего брата. Но, глядя на самодовольных мальчишек, никто не рискнул бы им этого сказать.

– Сразу три воина спускаются к нам. Три надежных плеча, на которые всегда можно опереться. Ой, извините, шесть могучих плеч, – пошутил церемониймейстер. – Именно они являлись ключевыми фигурами во всем сражении. Именно они осуществили весь план. Приветствуем Аметрина, Оникса и Эгирина.

Драгомирцы закричали во все горло. Вверх полетели цветы и шапки. Но Аметрин и Оникс не обращали внимания на эти почести, их заботило состояние Эгирина. Тот выглядел очень мрачным. Ведь сегодня Драгомир праздновал гибель его матери, потерять которую ему было больно, несмотря ни на что. Кроме того, битва забрала и его отца. Эгирин никому не говорил о своих чувствах, но друзья догадывались, что он испытывает. Поэтому они без промедления направились к трибуне. Там к угрюмому Эгирину подошел Сардер и тихо сказал:

– Держись, внук. Мы не можем отказать Драгомиру в праве праздновать победу, каким бы близким ни был для нас враг. Ты заслуживаешь награды, а значит, должен быть здесь. Народ хочет забыть, что ты ее сын, и принять тебя. Кроме того, сегодня будут чествовать и твоего отца. Поэтому держись. И больше никаких церемоний, обещаю.

Эгирин кивнул, сел и невидяще уставился перед собой. Аметрин с Ониксом устроились рядом, своим суровым видом отбивая у желающих охоту поглазеть на сына знаменитой ведьмы, который пошел против нее.

– Настал черед нашей главной героини, нашей гордости и надежды. Той, о ком будут слагаться легенды, складываться песни и сочиняться стихи. Наше чудо! Наш дар! Красавица Луна! – задыхаясь от восторга, объявил ведущий.

Луна, которая тоже переживала за Эгирина, быстро спрыгнула с лестницы и заторопилась к трибуне. Но это оказалось не так-то просто. Люди стали засыпать девушку цветами. И ей буквально некуда было ступить, чтобы не затоптать букеты. Нефелина с Криолиной тут же устремились на помощь. Подхватив растерявшуюся Луну, они плавно взлетели над людьми и через мгновение доставили ее прямо на трибуну.

Фиччик очень расстроился. Он бы, конечно, предпочел медленно прошествовать сквозь толпу, раскланиваясь во все стороны. Сначала он хотел надуться, но потом решил не портить себе настроение и принялся хвастаться Лиссе и Серафиму, что в его честь назвали чудесный летательный аппарат. Лисса слушала вполуха, приходя в себя после полета, а Серафима, не любившего толкотню, начало клонить в сон. Но Фиччик ничего не замечал.

Гелиодор и Александрит при помощи прочной веревки привязали лунфилет к тяжелому якорю, словно огромный воздушный шар. На всякий случай рядом поставили несколько кристаллианцев.

Наконец все расселись на свои места. И началось торжество.

На сцене появился громадный Рутил в своем кузнечном облачении. Под восторженные вопли зрителей он выкатил повозку с чрезвычайно довольным Лавушкой. Вулкан смешно косил глаза и сыто зевал, пуская небольшие пузырьки, внутри которых плясали крохотные огоньки. Все, кроме уроженцев Гарнетуса, глядя на Лавика, ахали и охали. Большинство драгомирцев впервые так близко видели кузнечный вулкан.

Лавик, радуясь всеобщему восхищению, бурлил кипящей лавой и озарял толпу огненными искрами. Между тем Рутил, надев рукавицы, подвесил над Лавиком большой магический котел и принялся кидать туда гнутые подковы, сломанные наконечники стрел и даже мечи, поврежденные в боях за Драгомир в долгой четырнадцатилетней войне.

– Нас угостят супом из металлолома? – хохотнул кто-то из толпы.

Стоявший рядом пожилой воин сурово глянул на остряка:

– За каждым из этих обломков стоит погибший драгомирец, который защищал нас с тобой.

Остряку стало стыдно. Еле слышно буркнув «извините», он спрятался в толпе.

Тем временем Лавик начал надувать щеки и выпучивать глаза, становясь все краснее. Луна даже заволновалась за него, так сильно он старался. Но это была всего лишь ежедневная работа кузнечного вулкана. Металл в котле расплавился и напоминал теперь огненную лаву, которая булькала внутри Лавика. Рутил зачерпнул жидкий металл специальным ковшом и начал тонкой струйкой разливать его по формам, разложенным на столе. Зрители привстали со своих мест, а кристаллианцы не выдержали и даже взлетели в воздух.

Золотисто-медной тягучей струей жидкий металл заполнял формы. С трудом верилось, что несколько мгновений назад он был тверже камня. Когда металл снова застыл, Рутил ловко вынул его из формы с помощью изогнутых щипцов и сунул в емкость со специальным раствором. Металл угрожающе зашипел, но тут же затих. Помощники кузнеца быстро отшлифовали изделия. Внимательно осмотрев результаты своего труда, Рутил с почтительным поклоном уступил место Гелиодору.

Гелиодор с довольной ухмылкой похлопал Рутила по плечу. Потом откашлялся и заговорил, периодически подглядывая в смятую бумажку, зажатую в огромном кулаке:

– Мы долго думали, как отблагодарить вас. Честно скажу, это оказалось непросто. Невозможно описать, что мы чувствуем сейчас. Вы, дети, спасли нас всех. В то время как мы – такие сильные и опытные – угодили в очередную ловушку ведьмы. А ведь это мы должны были защищать вас, а не наоборот. Мы в неоплатном долгу перед вами. Поэтому мы решили отметить вас орденом мужества. Орденом, который был только что на ваших глазах отлит из боевого оружия защитников Драгомира.

Гелиодор немного осип от волнения и непривычно длинной речи. И тут на сцену вышел Александрит. Из белого бархатного мешочка он достал перламутровый камень.

– Это адуляр, – сказал он, – или лунный камень. Чувствуете, какая несгибаемая энергия идет от него?

Алекс поднял камень над головой и подставил солнцу. Солнечные лучи, пройдя сквозь грани, коснулись каждого зрителя. И все почувствовали необыкновенное тепло, идущее от адуляра.

– Какой красивый… Он прекрасен… – послышалось из толпы.

– Согласен, – кивнул Гелиодор. – Такой же прекрасный, как наша Луна, получившая имя в честь него. Луна! Поднимайся к нам.

Девушка смутилась от взглядов, устремленных на нее, и быстро взбежала на сцену.

Гелиодор взял отлитый Рутилом орден, закрепил адуляр в специальной выемке, а потом приколол к платью Луны.

– Он как будто живой! – потрясенно воскликнула она.

На ощупь орден был теплый, а камень едва заметно пульсировал.

– Он хранит в себе память о наших защитниках. Так что он правда живой, – согласился Гелиодор.

В толпе многие плакали. Но эти слезы смывали боль и приносили облегчение.

Луна никак не могла выпустить орден из рук. Она словно стала с ним единым целым.

– Спасибо вам, – прошептала она.

– Нет, – улыбнулся Гелиодор, – это