Но этого вслух не сказал — платить ведь хотят. И купить много чего, это практически половина груза целой ходки «за ленточку». Очень неплохо.

Коньяк тут все же так себе, надо сказать. Не глянул даже на бутылку, когда наливали, вот и гадаю. Нет, в «Гостевой избе» лучше русскую кухню трескать и хреновухой запивать. Это бар у них вроде как так, особняком, стиль не выдерживает. Да и не пью я водку, пусть и хреновуху, без закуски и в баре.

В общем, посидели с Романом недолго, допили, что было, да и распрощались, договорившись связаться аж после Рождества. Он вроде как в отпуск решил уйти. Это хорошо, что до Рождества, а не сразу до Старого Нового года.

На выходе меня ждало нечто вроде сюрприза — столкнулся с Темой Жилиным. Тот был один, без всяких телохранителей, что для него редкость, но думаю, что отдельный стол им брать он пожлобился, поэтому оставил снаружи.

Увидев меня, Тема среагировал как-то неадекватно — испугался, что ли? В трусах он никогда не числился, да и конфликт наш вроде как контрразведка Дружины разрешала, так что решиться он должен был окончательно, причины испуга я не понял. Нет, он не закричал, не побежал и не начал руками закрываться, он просто слегка дернулся, увидев меня, а потом в глазах у него испуг заметил, но как-то многовато эмоций даже для неожиданной встречи. Не в темном ведь переулке встретились, кто глупости делать начнет? А тут он словно на бешеную собаку неожиданно для себя налетел.

Через мгновение он вновь обрел уверенность в себе, даже кивнул мне холодно и прошествовал в зал. А я посмотрел ему вслед, хмыкнул удивленно, забрал свою дубленку с прочим — да и пошел на улицу.

Хмель. 31 декабря, канун Нового года

Левой-правой! Левой-правой! Левой-правой!

Соленый пот заливал глаза, дыхание сбилось, руки налились свинцом, но перчатки продолжали выбивать пыль из старой боксерской груши, подвешенной к потолку в свободном углу подвала.

Левой-правой! Левой-правой…

— Резче! Левой активней! Резче! Не открывайся! Вкладывайся всем корпусом! Резче!

Подпиравший грушу двухметровый верзила всерьез вошел в роль тренера и не закрывал рта ни на минуту, да только другого и ожидать было нельзя: у Ивана юношеское увлечение боксом и последующее использование полученных навыков в повседневной жизни было написано на лице. Впрочем, я к его советам не прислушивался и лупил спортивный снаряд как придется.

Я люблю спорт и активный образ жизни, но это скорее фитнес и поддержание себя в форме, нежели что-то большее.

— Ну, дядя Слава!.. — разочарованно протянул мой помощник по бару и пивоварне. — Ну кто так бьет? Ну что вы меня позорите? У вас хулиганы на улице семок попросят, вы их так же толкать станете?

Я отступил от груши и принялся стягивать перчатки. Майка полностью промокла от пота, спортивные штаны если от нее и отставали, то не намного.

— Понимаешь, Ваня, — сказал я, с шумом прочистив легкие, — не собираюсь я никого бить. Ну сам посуди, можешь представить, чтобы я кого-нибудь вдруг ударил… пустой рукой?

И я поднял кисти, демонстрируя давным-давно переломанные и выбитые костяшки.

— Это больно и чревато ненужными травмами. В свое время я это проходил и своих ошибок повторять не собираюсь.

— Ну и на фига тогда мы грушу повесили? — добродушно усмехнулся Иван, небрежно ткнул спортивный снаряд кулаком, и тот прогнулся на жалобно лязгнувшей цепи.

— Спорт — наш друг, — ответил я банальностью и при этом нисколько не покривил душой. — Сидячий образ жизни до добра не доведет, знаешь ли.

— Может, сами кеги таскать будете? — немедленно предложил помощник.

— Разовые пиковые нагрузки не дадут желаемого эффекта.

— Ни фига себе разовые!

— Ну ты меня понял.

— Значит, кеги на мне? — вздохнул Иван.

Я стянул мокрую майку и спросил:

— Баня теплая еще?

— Теплая.

— Тогда сполоснусь, а ты бар открывай.

— Заметано.

Иван напоследок наподдал груше основанием открытой ладони и поднялся из подвала. Я пошарил по карманам брошенных на стул карго-штанов, выудил спичечный коробок, разложил на столе перед собой разноцветные пилюли.

Семь штук, по всем цветам радуги. Хоть недавние приключения на пользу моему здоровью и не пошли, но не пришлось хотя бы увеличивать суточную дозу алхимической дряни. Чтобы удержать в равновесии внутреннюю энергетику, вполне доставало обычной дозировки.

Я подгреб старенькую «Омегу» на металлическом браслете, развернул к себе циферблатом и начал одну за другой глотать разноцветные горошины, запивая их водой.

Не дело, конечно, сразу после тренировки воду хлебать, но семь глотков проблемой точно не станут. А насухую пилюли принимать просто невозможно, ибо гадость жуткая. Весь день потом с изжогой промучаюсь.

Под конец накатило головокружение, меня замутило, и я опустился на стул, дожидаясь, пока стихнут неприятные ощущения. Вскоре голова очистилась, осталась лишь легкая тошнота.

Вот поэтому и не пью таблеток до утренней тренировки. Все же без последствий вылазка за городские стены не осталась, чуток до сих пор ломало.

Впрочем, еще легко отделался. Саня-чародей куда дольше отлеживался, а уж как его в Лазурное Солнце ломало — просто караул. Я, впрочем, Черный Полдень тоже плохо перенес. Правда, насколько именно плохо — не помню. Пока самогоном не накидался, на стены лез, ни таблетки, ни алхимический абсорбент не помогали, а как накидался — уже ничего не помню. Совсем. То еще лекарство.

Меня вновь замутило, и я поспешно прогнал неприятные мысли. С кряхтением поднялся со стула, собрал одежду. Затем окинул взглядом оборудование, но то оказалось в идеальном порядке. Оно и понятно: уже вторую неделю пива не варим.

И сегодня тоже варить не будем. Тридцать первое декабря, как-никак, канун Нового года. Время елок, мандаринов и предпраздничной суеты. И если елки и мандарины остались в нормальном мире, то суеты у нас хоть отбавляй.

Надолго в бане я задерживаться не стал, только смыл пот и переоделся в чистое, но когда прошел в украшенный еловыми ветками бар, на кухне уже горел свет, а за одним из столов расположился ранний посетитель. И если появление тети Маши нисколько не удивило — стряпуха собиралась приготовить закуски к новогоднему столу, чтобы освободиться пораньше, — то господин Смирнов сейчас совершенно точно должен был нести службу в городском Арсенале, а не халкать пиво по барам.

Я обернулся к стоявшему за прилавком Ване, тот только вздохнул.

— Уже второй пьет, — сообщил он, не повышая голоса.

Вот оно как! К самому открытию, значит, приехал. Или даже дожидался на улице, пока бар отопрут, так приспичило.

Несколькими качками помпы я на треть наполнил бокал светлым элем и присоединился к лысоватому мужичку неопределенного возраста.