ужасе.

Сам от себя, – в ужасе!

Почувствовал в себе мужчину…

В ужасе!

Уже и забыл, как это!.. И вдруг – мужчина!

С тех пор как умерла Фелис, он был сыном, братом, другом, деловым партнёром, но не мужчиной!

Он весь горел, – как будто у него – температура, горел!

Он даже не… Не занимался самоудовлетворением – не хотелось, ничего и никого!

Эта хорошенькая девушка… Анима. Умная и добрая.

– Двадцать три года, – Подумал Кер. – У нас с ней разница в возрасте – двадцать три года!

Я сошёл с ума!

Ему стало смешно и захотелось заплакать – сам не знал от чего!

Сумасшедший!

Он вспомнил «– Значит, вы, тот богатый и красивый мужчина, которого искала Анима!?».

– Богатый, – Подумал Кер. – Денег заработал… Красивый? Да нет, наверное…

Как долго ему ничего и никого не хотелось! Никто не был нужен – никто не был интересен! Смерть забрала всё и его мужское я…

Анима вернулась в отель к Локку. Он ждал её в зале ресторана, высокий, красивый, стильно одетый молодой человек!

– Ты плакала!? – Ошеломлённо сказал он, посмотрев ей в глаза.

– Нет…

Анима с усилием улыбнулась.

– Поторопилась снять грим.

– Грим, да!?

– Угу.

– Дурочка!

Локк поднял руку и прикоснулся к её щеке, погладил.

– Я же говорил тебе: не будь такой чувствительной!

– Научи, как!?

Она посмотрела ему в глаза, – подняла голову, и посмотрела.

– Иди ко мне!

Локк обнял её, нежно прижав к груди.

– Любишь ты поплакать!

– Дурочка же!

Анима прижалась к его груди, и… заплакала, – не сдержалась, заплакала, сама не зная, почему.

Он поладил её по голове, – по волосам.

– Любимая!

– Прости!

– Прощаю!

Керу позвонила мама, – Сантана.

– Здравствуй, сын!

– Привет, мам!

Разговаривая с ней, он каждый раз чувствует себя тем ребёнком, которого она однажды привела в свой дом.

Их родители погибли, – его и брата, просто – роковое стечение обстоятельств! Ему было шесть лет, а Коста – четыре года.

– Как дела?

– Хорошо, мам!

Она усмехнулась.

– Я знаю моего сына… Когда ты так говоришь, значит, плохо!

– Как?!

Кер ощутил глухую тоску по матери. Захотелось к ней. Захотелось прижаться и заплакать как в детстве, когда ему снилось, что никого нет…

– Слишком бодро!.. Ты всегда таким был! Никогда не жаловался!

Мама сделала паузу.

А потом:

– Даже тогда, когда нужно было пожаловаться – я бы тебя защитила!

Кер печально улыбнулся, – она и сейчас готова его защищать!

– Мне сорок два года, мама!

– Да? А я не знала!..

Сарказм в её голосе… Ласковый сарказм, любящий.

– Так что случилось, rojo?

– Не знаю!..

– Если не знаешь, значит, знаешь…

Кер почувствовал… как ему плохо. Чувствовал, что плохо Аниме – мама чувствует, что ему плохо, а он чувствует, что плохо Аниме…

– Знаю, мама!

– Конечно, знаешь, hijo…

Ему захотелось спросить её, – всё хотел спросить…

– Почему ты взяла нас с Коста?

– Я не «взяла», – вы, не котята!.. Я просто… Просто всегда была вашей!

Глава

17

Диана Кролл пела «You Go To My Head»:

Ты не выходишь у меня из головы,

Ты засел там, как навязчивая песня.

Ты кружишь у меня в голове,

Как пузырьки в бокале с шампанским.

Анима чувствовала себя счастливой – слушала!

Ты не выходишь у меня из головы,

Словно глоток пенного бургундского пива.

От одного упоминания о тебе

Меня пронимает, как от рюмки-другой.

Улыбалась, – слушала!

Трепет от одной мысли,

Что ты можешь помыслить о моей мольбе,

Околдовывает меня.

Я продолжаю говорить себе: «Возьми себя в руки».

Неужели ты не понимаешь, что этому не бывать?

– Эту песню пела Билли Холидей? – Спросил Локк.

– Ага.

Они заулыбались друг другу.

– Успокоилась?

– Да!..

– Почему расстроилась? Из-за Кера?

Анима удивлённо посмотрела на него.

– Ты понял!?

– Конечно!..

Кивнул.

– Он так улыбался, когда, вы танцевали!..

– Как?!

– Как я, когда дурында Рикки позвала меня на матч по футболу, в котором играла!

Анима захохотала.

– Нельзя так говорить о своей девушке, Локки!

Он прыснул со смеху.

– Она, правда, дурында, но классная!

Анима вновь засмеялась.

– Насмешил!

– Я старался!

Они всё ещё сидели за столиком в зале ресторана при отеле, в котором живёт Анима.

– Что между вами случилось?

– Да ничего… Между нами ничего нет.

Анима попробовала свинину с чесноком и сыром.

– Как вкусно!.. – Сказала она, Локку. – Хочешь попробовать?

– Хочу!

Кивнул.

– Пробуй мой салат, Ани…

И Анима попробовала – тёплый салат с тыквой, рукколой и кедровыми орешками.

– Вкусно!

Они заулыбались друг другу.

– Он тебе нравится?

– Я сошла с ума!?

Анима и Локк заглянули друг другу в глаза.

– Я не знаю, Ани. – Честно сказал Локк.

– А что ты знаешь, любимый?

– Только одно: я люблю тебя! Я хочу, чтобы, ты была счастлива! А ещё… Он мне понравился!

Кер вспоминал «Я просто… Просто всегда была вашей!».

– Что это значит? – Думал он. – Почувствовала в нас Своё?

Он понял, что чувствует в Аниме… человека похожего на него самого. Когда они гуляли вдвоём, им не было скучно друг с другом, – скучно и тягостно. Она весёлая, живая, умная и добрая, а ещё она деликатная!

Кер понял, что ему нравится Анима Феррари… Даже если он сошёл с ума!

Он вспомнил, как покраснела Анима, когда та сумасбродка заговорила с ним «– Анима сказала нам, что встречается с вами. Это, правда?!

– Я не…».

Заулыбался.

Подумал, – Ну, что же ты, Ани… Растерялась! Сказала бы; да, встречаюсь!

Кер ощутил… воскресение чувств – страсти и её поводыря, Нежности…

И странно – захотелось петь, – взять гитару, и петь!

Как давно он не пел… несколько лет, или век?!

Диана Кролл начала петь по радио «Only The Lonely»:

Куда бы я ни пошла,

Я – одна.

В небольшом кафе

Звучат песни для одиноких

Песни о прошедшей любви.

Кер вспомнил «– Любите джаз?

– Ага.

– Какой?

– «Какой»?!

– Ну, стиль.

– Ааа! Да всякий!

– Например?

– Голос Дианы Кролл».

Глава 18

На следующий день, закончив съёмки, Анима вышла из съёмочного павильона на улицу, и вновь столкнулась с Гайей и её друзьями прилипалами.

Они снова начали её третировать.

Кер, вышедший из павильона, посмотрел сначала на неё, а потом на них.

Понял.

Подошёл к Гайе.

Заговорил таким жёстким тоном, что Аниме показалось, что его голос скрипит как ржавый металл:

– Если вы не прекратите…

Окинул полным отвращения взглядом, всю компанию.

– Вы все! Я приму, меры…

Вперился взглядом в Гайю.

– Я обвиню вас в буллинге моей коллеги, и сотру ваши