Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иногда бывает еще хуже, недобросовестный «винодел» покупает сусло, оставшееся от отжима винограда, и потом давит его «насухо». То, что получается, выдают за хорошее вино. В Италии или во Франции такое никто пить не будет, а вот на экспорт идет прекрасно.
– Ужас какой. Понятно, почему от некоторых типа итальянских или испанских вин так болит голова.
– Раз ты так заинтересовалась вином, еще не поздно, и можно заехать в одно место. Оно тебе понравится, особенно его история. Поехали?
– Конечно! – сразу взбодрилась Саша.
– Это недалеко.
Глава 3.
Ранней осенью темнеет быстро, и, хотя карабинер довез Сашу до нужного места меньше, чем за час, солнце уже садилось за ближайшие холмы. Полковник остановил машину, они вышли, чтобы поймать миг, когда заканчивается день и наступает вечер.
У Саши перехватило дыхание от игры света и теней, прощальных лучей солнца и легкой сумеречной дымки.
Перед ней, то по долине, то взбираясь на холм раскинулись стройные ряды виноградников. Дальние холмы уже потеряли четкие очертания, казалось, что художник лишь слегка тронул холст акварельными красками. Дальше уже поработал геометр, четко и ровно прочертив линии, зеленые и желтые с вкраплением красного, кубик Рубика, собранный из разных квадратиков, подходящих друг другу в совершенной гармонии.
Саша подумала, что виноградник – это вершина взаимоотношений человека и природы, именно здесь между ними возникает идеальная гармония.
Они вернулись в машину и в голубых сумерках свернули на короткую дорогу к ближайшему холму, заросшему густым лесом, где пристроилась махонькая деревенька. Как и в Сентинелле сумерки смягчили краски фасадов, ставших бледно розовыми, нежно-бежевыми и размыто серыми, тающими в голубой дымке.
– Это очень старая деревня, – сказал Никколо, – ее основал еще дед герцогини Матильды Каносской. Я давно знаком с хозяином кантины, и я очень хотел привезти тебя сюда. Раз я не могу пригласить тебя в свой дом, которого у меня нет, не в казарму же тебя звать, значит я должен показать тебе самые волшебные места.
Машина меньше чем за минуту пересекла деревню, где на обычной маленькой площади уютно устроилась небольшая романская церквушка с колоколенкой. Поворот – и они остановились у старого парка в глубине которого виднелся трехэтажный старинный дом с терракотовым фасадом, с коричневыми ставнями на распахнутых окнах. Дорожку к дому обрамляли покрытые мхом скульптуры.
– Нико! – из дома, торопясь и раскрывая объятия, вышел пожилой невысокий синьор, – как давно ты не приезжал!
Мужчины обнялись и расцеловались, и синьор повернулся к Саше:
– Добро пожаловать синьорина, вы очень вовремя, как хорошо, что вы приехали именно сегодня!
Саша не успела спросить, почему именно сегодня, как синьор подхватил их обоих под руки и повел за дом, где она потеряла дар речи.
В конце аллеи стояла высокая старинная башня, и на дорожке к башне, на ее ступеньках были расставлены свечи в стеклянных колбах. Почти у самой лестницы был накрыт стол, где несколько человек встали и пошли им навстречу, приветствуя Никколо.
Саша восхищенно оглядывалась, не в силах поверить своим глазам. Такого просто не бывает в реальной жизни!
Окна башни светились, гирлянды и свечи превращали и башню, и сад вокруг в рождественскую игрушку. Такими могли быть знаменитые рождественские ясли, но никак не реально существующее место.
– Cugino! – раскрыла объятия Никколо кудрявая темноволосая женщина лет 40-ка.
– Кузен? Так это твои родственники?
– Не очень близкие, zio Маурицио четвероюродный брат моей мамы, Адриана еще более дальняя родственница.
Все зашумели, кто-то побежал за стульями, полилось вино, и на сей раз это было не ламбруско.
– Погодите, погодите, – нашей гостье нужно попробовать особенное вино! – заторопился Маурицио и вскоре появился с бутылкой с темной, словно запыленной этикеткой. «Oriole» – прочла Саша, когда вино пурпурно-красного цвета полилось в бокал.
Она попробовала осторожно, зная, что все взоры обращены на нее. Сделала все по правилам: взболтала вино, посмотрела, как стекает по стеклу его слеза, поднесла к носу, вдохнула аромат, на всякий случай закивала и отпила глоток. Конечно, она сказала бы то, что от нее ожидали – похвалила бы вино в любом случае.
Но вино действительно оказалось необыкновенным. Оно создавало ощущение чистоты и свежести, почудился аромат сливы, потом она словно оказалась в розовом саду. Лишь затем пришла легкая приятная горечь.
– Это… это восхитительно! – И Саша, не стесняясь, что все ей просто почудилось, и знатоки лишь посмеются, рассказала и о сливе, и о розе, и о чистоте.
Все засмеялись, зааплодировали, словно в этот момент Сашу приняли в семью, признали своей.
И тут среди смолкающего к ночи щебета птиц зазвучала флейта – фи-тиу-лиу, фиу-лиу-ли, фиу-лиу. И смолкла.
– Это волшебство, когда открывают ее вино, она всегда поет.
– Кто???
– Лесная флейта. Иволга. Oriole.
Лет двести назад винодел был влюблен в девушку, которой никак не мог решиться сделать предложение. Она принимала ухаживания других парней, а на бедного винодела особого внимания не обращала. Но однажды ему удалось сказать о своей любви, это было вскоре после праздника сбора винограда.
Он оказался наедине с девушкой в саду, возле куста роз. Девушка попросила глоток вина, а вино в тот год получилось лишком кислым, он слишком рано собрал свой виноград. Но деваться было некуда, винодел принес бокал вина, и в тот момент, когда девушка понесла бокал к губам, их вдруг окутал аромат роз, и запела в кустах иволга.
Очарованная девушка сделала глоток и ее околдовало прекрасное, совсем не кислое вино, впитавшее розовый аромат.
Воспользовавшись благосклонностью богов – а мы с вами знаем, что виноград санджовезе – это sangue di Giove, кровь Юпитера