За день ловцы жемчуга совершают около сорока быстрых погружений. Клэй же ограничилась двумя, по три часа каждое. Оставшееся время она провела на палубе баркаса, фотографируя ныряльщиков и рабочих, вскрывавших раковины в поисках жемчужин.

– Ныряльщик бывай счастлив, когда находит три черные жемчужины на тысяча раковин, – сообщил Хаджи, подавая ей тарелку с рыбой лапу-лапу, маринованной в соке каламанси. – Белый жемчуг попадайся чаще, но не намного.

– Миз Клэй! Сюда! – крикнул Абдул с противоположного борта баркаса. – Смотрите, что нашел Махакутта! – Он показал Клэй черную жемчужину с темно-серым металлическим отливом, размером с большое кукурузное зерно. – Этот жемчужина, ему лет пять… очень неплох.

– Да она просто прекрасна! – воскликнула Клэй, осторожно беря жемчужину и поворачивая ее к свету предзакатного солнца. – Как вы полагаете, сколько она стоит?

Абдул пожал плечами:

– Две или три тысячи песо.

По подсчетам Клэй, это означало от трех до пяти сотен долларов.

– В конце сезон мы их продавать и делить выручку на всех. Ну и мне тоже кое-что достанется, – добавил Абдул.

Клэй торопливо черкнула в блокноте.

– Скажите, нет ли способа, при помощи которого опытный ныряльщик может сказать, есть ли жемчужина в раковине, прежде чем ее откроют? – поинтересовалась она.

Хаджи и Абдул, переглянувшись, рассмеялись.

– Если бы мы это знать, мы уже давно быть богач, – ответил Хаджи.

Клэй провела с ныряльщиками пять дней и отсняла семь с лишним рулончиков пленки. В других обстоятельствах она задержалась бы дольше – на неделю или около того. Ловцы жемчуга окончательно освоились с ее присутствием и даже порой отвлекались от дел, чтобы показать ту или иную подводную достопримечательность. Настроение у Клэй было отличное: она уже видела, что работа сделана хорошо, и статья получится эффектная.

Однако где-то там, в Маниле, оставался Джош Льюис, а Джоши Льюисы на дороге не валяются, и Клэй опасалась, что не застанет его по возвращении: в этой части мира люди то и дело меняют свои планы. Она не сомневалась, что сумеет найти Джоша, даже если разминется с ним на Востоке, однако свидание где-нибудь в Лос-Анджелесе будет лишено того очарования случайности, которой была отмечена их непредвиденная встреча в дальнем уголке планеты. Если из их знакомства и выйдет какой-нибудь толк, то только здесь и сейчас.

Поэтому Клэй решила поторопиться и, упаковав оборудование, распрощалась с Абдулом и ныряльщиками. Хаджи отвез ее в Замбоангу, а несколько часов спустя она уже сидела в кресле самолета, летевшего в Манилу.

Джош Льюис, выдавливая лаймовый сок на свеженарезанные дольки манго, меланхолично глядел в окно, не слишком радуясь утреннему сиянию Манильского залива. Сегодня он был уверен только в двух вещах: во-первых, что день будет жаркий, во-вторых, он опять пропадет впустую.

Последние семь суток Льюис и его главный оператор Ларс Нудсен провели в дурном расположении духа, коротая послеобеденное время в постели, а вечера – за пивом «Сан-Мигель» и виски «Джонни Уокер».

Нудсен бросил взгляд на часы, висевшие на стене гостиничного кафе.

– Мне пора, в десять часов я осматриваю студии «Метро Манила продакшнз», – сказал он, нехотя поднимаясь на ноги. Нудсен выглядел бодрым и подтянутым, светлая борода придавала ему мужественный вид, и только складка поперек лба да чуть обвисшие веки напоминали о том, что он разменял четвертый десяток. – У меня такое чувство, что в конце концов нам придется тащить оборудование из Сиднея.

– Ну и жизнь, – вздыхая, отозвался Джош. – За то, что Харви втравил нас в это дерьмо, его нужно поджарить в аду.

– Лучше поджарить его здесь, – заметил Нудсен, произнося слова с заметным шведским акцентом. Он мрачно выглянул на улицу, где под палящим солнцем уже едва не плавились каменные плиты тротуара. – Увидимся вечером.

– Пока, Ларс.

Льюис попросил официантку принести еще чашку пряного филиппинского кофе, который он предпочитал пить черным, и закурил сигарету.

Харви Шафнер, подумал он. Испытание терпеливости, выпавшее на долю Льюиса и Ларса, было всецело на его совести. Когда предыдущий продюсер «Золотого треугольника» слег с инфарктом, студия назначила на его место Шафнера, и этот сукин сын первым делом урезал бюджет фильма и послал Джоша и его главного оператора в путешествие по Азии искать дешевые съемочные площадки. Это был ловкий шаг с его стороны; затягивая пояс потуже, Шафнер поднимал свой авторитет в глазах руководства студии и получал возможность утереть Джошу нос.

Когда-то Харви и Джош были друзьями и вместе учились в Академии киноискусств Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Закончив академию, они буквально за гроши сняли кинокомедию «Как быть?», которая, по счастливой случайности, попала на фестиваль в нью-йоркском Линкольновском центре. Хотя прокат картины не принес больших барышей, благодаря доброжелательным отзывам критиков перед Харви и Джошем открылись радужные перспективы.

Потом они сняли пару комедийных ужастиков для «Америкэн интернэшнл». Фильмы оказались весьма прибыльными, и к 1973 году перед молодым тандемом распахнулись двери ведущих студий страны. В течение шести лет они создали четыре кассовые ленты, в том числе «В тени друг друга», которая принесла Джошу премию Оскара. Однако уже следующий их фильм, «Лабиринт», провалился с треском. Еще во время съемок исполнительницу главной женской роли обвинили в хранении кокаина, а артист, исполнявший мужскую роль второго плана, сломал ногу в аварии. Съемка шла с опозданием и перерасходом бюджета, руководство надавило на Харви, и тот отнял фильм у Джоша и вновь сократил его. Джош обратился в арбитражный суд и выиграл дело, после чего началась полоса сплошных неприятностей. Студия самовольно выпустила «Лабиринт» в местный прокат, и ленту постигла финансовая катастрофа.

Харви, однако, было не привыкать к выживанию в голливудских джунглях: он немедленно приступил к съемке нового фильма и неожиданно добился успеха. После этого все, за что бы он ни брался, расходилось миллионными тиражами и приносило огромные прибыли. Примерно в ту же пору Харви отбил у Джоша подружку, юную актрису по имени Марсия Симс, и женился на ней.

Джошу было куда труднее оправиться после неудачи с «Лабиринтом». Он снял недорогую картину, которая получила одобрение критиков и восторженную, хотя и весьма ограниченную, аудиторию. Джош подозревал, что студия не приложила для распространения фильма тех усилий, которых он заслуживал, и чуял в этом деле руку Харви Шафнера.

Чтобы раздобыть средства для съемок «Викторианской пасторали», Джошу пришлось потратить почти год; зато теперь, с каннским гран-при в кармане, он вновь смотрел в будущее с уверенностью. Он был связан со студией контрактными обязательствами и не мог отказаться от «Золотого треугольника», но поначалу и эта работа увлекала его. Саймон Рейнери, прежний продюсер фильма, обещал ему полную свободу действий, но когда он угодил на больничную койку, ему на смену пришел Харви.