помочь — это просто не мешать, — шутливо ответил Ярослав и принялся привычно складывать свои немногочисленные вещи, как не один десяток раз до этого, в очередную дорожную сумку. Их было у него достаточно, больших и маленьких, в зависимости от сроков командировок и тех мест, куда способна была занести его деятельность бывшей компании. Полутропический Владивосток и глубоко промерзший Якутск, умный Томск и европейский Калининград. Оха, Усть-Кут, Ухта, где, по мнению просвещенных персон, по улицам ходят медведи и суровые, бородатые, вечно пьяные мужики. Вояж по карельским весям с дорогим оборудованием, прыгающим в салоне «буханки». Перелеты на «вертушке» к удаленным месторождениям, завораживающие виды бесконечной тайги и водной артерии, разрезающей скалы, очередной угрюм-реки. Как часто приходилось менять привычную одежду на этакий скафандр, в котором трудно передвигаться, но зато тепло, как дома, а уютный офис — на одинокий узел связи где-нибудь на Байкало-Амурской магистрали. Ярославу привычны стали и хладнокровные сборы в новое путешествие, и гордые возвращения назад с сувенирами и дарами природы. И повсюду, даже на окраинах цивилизации, где, казалось, нет совсем никакой жизни, он так или иначе делал деньги. С Олегом — или другими коллегами; он был ресурс, подключаемый к выполнению очередных задач, приносивших огромный доход акционерам.

Но сегодня он стоял на пороге личных грандиозных достижений, теперь уже не как ресурс, а как генератор идей, как локомотив своего амбициозного стартапа. Ярослав искоса бросил взгляд в сторону Светы и Сашки — те разбирали какую-то непостижимую для младенческого разума головоломку. И тут какое-то неведомое чувство перекрыло его мысли о грядущих перспективах. Он молча стоял и смотрел на шустрого сынишку и его заботливую мать, будто пытаясь запечатлеть их в памяти, будто неизвестность и тревога на миг поколебали его самоуверенную сущность…

Раздался звонок диспетчера. Машина такси ожидала у подъезда.

— Вечер добрый. Ленинградский?

— Добрый, добрый. Располагайтесь, — ответил водитель и принялся лавировать между брошенных во дворе автомобилей. — Ну а вас-то на ночь глядя куда понесло?

— Питер.

— В гости или по делам? — продолжил допрос таксист, искоса оценивая пассажира.

— Скажем, по делам в гости, — сухо ответил Ярослав назойливому собеседнику. — Послезавтра уже буду дома.

— Негусто. Я вот в бытность свою так же мотался. Дальнобойщиком. Сегодня здесь, завтра там. Километры не считал, все время в дороге. Все время — города, села, стоянки, кафе. Как будто мимо все прошло.

Нити шоссейных дорог,

Километры судьбы намотались на ось.

Трасса петляет, как жизнь: Верстовые столбы да мельканье полос. [2]

Мужчина громко расхохотался.

— А оглянуться вокруг, посмотреть — и времени толком не было.

— Это точно, — тихо согласился Ярослав, невольно узнавая себя в этом бывалом таксисте.

— В детстве все пацаны хотели стать летчиками или космонавтами, а я — дальнобойщиком. Меня дорога притягивала, романтика! — улыбнулся мужчи-

на. — Притягивала, пока работой не стала. И все это превратилось в рутину, от которой никуда уже не сбежать, так ведь?

За стеклом проносились автомобили, сотнями огней подсвечивая сырой столичный асфальт. Сверкающие витрины магазинов, рекламные щиты и теплый свет окон рисовали традиционную московскую картинку. А на фоне этой картинки, подобно автомобилям, проносились мимолетные и стремительные жизни обывателей столицы. Привычный им и потому едва уловимый запах смога, шумящая за окном магистраль. Вездесущие толпы людей и летний аромат мокрого асфальта. Ночь в сиянии огней и бесконечный новогодний фейерверк, схожий с мощью залпов артиллерии. И нет лучше места на земле, нет роднее суеты для горожан, впитавших этот темп с молоком матери и ощущающих эмоциональный подъем с приближением к своему городу, — таких, как Ярослав, — да и для тех, кто прибыл сюда на долгосрочную перспективу и сумел попасть в ритм мегаполиса. Прекрасного города. Города неограниченных возможностей и сбывшихся надежд. Сияющей огнями витрины громадного необузданного государства.

Женский голос объявлял окончание посадки, когда Ярослав неспешно подошел к купе. Его попутчики были в сборе: пожилой мужчина, как позже выяснилось, железнодорожник, который возвращался домой из служебной поездки, и два молодых айтишника из Краснодара, что следовали транзитом через Москву.

— Сегодня просто праздник какой-то. Едем исключительно мужской компанией! — отметил один из них. — Как раз ставки делали, мужик или баба!

— Ну, тогда предлагаю, — ответил Ярослав и водрузил на столик бутылку коньяка.

— О-о-о! Вот это верный подход! — поддержал второй краснодарец и добавил к столу еще одну.

— Я пас, молодые люди. Не люблю я это дело, — заявил петербуржец.

— Да вы это бросьте! Несколько капель на сон грядущий еще никому не мешали, — лукаво улыбнулся Ярослав. — Если, конечно, медицинских противопоказаний не имеется.

Состав ритмично отсчитывал километры пути. Непьющий железнодорожник раскраснелся, изрядно захмелел и, словно неугомонный тамада, вел вечер, явно действуя на нервы молодым краснодарцам:

— Так вот! Еду я, значит, в электричке! Это в Бурятии было. А напротив меня две девчонки-абитуриентки сидят, вроде бы куда-то в Улан-Удэ поступать едут. Вагоны там, знаете, немноголюдны, собеседников особо выбирать не приходится. Ну, слово за слово, разговор и завязался. А они мне, дурочки неразумные, всю подноготную-то свою и раскрыли. Значится, одна из них дочка местного лесопромышленника, а другая — начальника какой-то там автобазы. То бишь из тамошней таежной элиты обе. Сидят все в золоте, словно цыганки. Ну и что вы думаете? Местные лесорубы входят в сговор с МЧС, полицией и всякими там службами. Эти ухари поджигают тайгу, а когда надо, специальные службы ее тушат. Огонь, значит, уничтожает все, что внизу, а у леса для заготовки только подгорает кора. Ну а дальше — ловкость и круговая порука. Имея нужные связи, лес переводят в категорию полностью сгоревшего и отдают за копейки для санитарной рубки. А кругляк так же по своим каналам в Китай тянут. Вот так мне девушки и проболтались. А нам потом про непотушенные костры и окурки сказки рассказывают. И лесная охрана при деле, есть пожар — деньги выделяют. В глуши там лучше живут, бизнес процветает. И ничего ты им на это не скажешь. Москва где-то там, а им жить нужно, детей на ноги ставить. Ну а про Симферополь-то сегодня слышали? — внезапно перевел тему железнодорожник и, не дожидаясь реакции, пылко продолжил свой монолог. — Все эти майданы — возня политическая, а тут наши люди! Это самое главное! — заводился мужчина. — Сегодня там местный Верховный совет, значит, вопрос о статусе Крыма решил рассмотреть. Вроде как Януковича свергли, а нас спросить забыли. Ну и перед зданием, как полагается, народ собрался. Русские кричат «Россия!», а татары — «Слава Украине!». Кто-то там чей-то флаг, что ли, сжег — и стали камни швырять