— Может, после Гостиного в кондитерскую зайдем? — спросила Верочка, возвращая подругу к более приземленным вещам.

Аня со вздохом посмотрела на уходящую вдаль скользкую дорогу. Впереди виднелось здание гимназии, где они с Верой учились, а напротив него — невзрачный, но любимый девушками магазин, торгующий сладостями. Она бы с огромным удовольствием съела кремовое пирожное и заодно посидела еще немного в тепле, перед тем как идти домой, но оставшихся у нее карманных денег хватило бы только на елочные украшения. О лакомствах, даже самых дешевых, на сегодня стоило забыть.

— Давай в другой раз? — небрежно предложила Аня подруге.

Вера и Сережа разочарованно поджали губы, но настаивать на своем не стали, догадавшись об истинной причине ее отказа от сладкого.

— Ну, ла-адно… — с чуть заметным недовольством протянула Верочка, но уже в следующую секунду ее лицо снова озарилось улыбкой: — Ой, это же мальчики Гумилевы! — замахала рукой двум идущим им навстречу по другой стороне улицы юношам: — Митя, Коля, идите сюда!

Аня с интересом посмотрела на молодых людей, но когда те, тоже узнав Веру, двинулись в их сторону, скромно опустила взгляд, а левой рукой привычным движением взялась за край длинной форменной юбки, приготовившись сделать реверанс.

— Добрый день, Вера, здравствуй, Сергей, — сказал один из юношей, одетый в форму Морского кадетского корпуса. Его спутник — невысокий и довольно щуплый молодой человек в гимназической шинели — поприветствовал брата и сестру Срезневских молчаливой улыбкой. Они были похожи друг на друга и по-своему красивы, но их лица показались Ане ничем не примечательными.

— Это Дмитрий Гумилев, а это его брат Николай, — принялась тем временем знакомить их с Аней ее одноклассница. — Мы вместе занимались музыкой, помнишь, я тебе как-то рассказывала? А это, — повернулась она к братьям, — Анна Горенко… Мы вместе учимся в гимназии.

Последовали поклоны и реверансы, уверения, как всем троим приятно быть представленными друг другу, улыбки… Юный Сережа со скучающим видом отвернулся и стал рассматривать прохаживающихся по краю тротуара голубей. Аня, уделив новым знакомым ровно столько внимания, сколько требовали светские приличия, тоже перевела взгляд на виднеющийся вдалеке вход в Гостиный двор, и, уловив его, Вера в очередной раз улыбнулась Гумилевым:

— Мы шли в Гостиный, нам надо елочные украшения купить…

— Позвольте составить вам компанию! — тут же предложил Дмитрий.

— Благодарю, с удовольствием! — отозвалась Срезневская, бросив на Аню быстрый вопросительный взгляд — не возражает ли та, чтобы новые знакомые пошли вместе с ними? Аня, тоже улыбнувшись, вежливо кивнула. Особого восторга предложение Гумилевых у нее не вызвало, но не спорить же теперь с Верой? И они зашагали к торговым рядам впятером. Впереди — Сережа, от нетерпения то и дело порывающийся перейти на бег вприпрыжку, но потом останавливающийся, чтобы подождать остальных. За ним — Вера с Митей, которые тут же завели оживленную беседу о своем учителе музыки и стали хихикать, вспоминая какие-то забавные случаи на его уроках. Последними шли Аня и Николай.

Поначалу оба молчали, не зная, как начать разговор. Николай бросал на идущую рядом с ним девушку робкие, но полные интереса взгляды. Когда Вера подозвала их с братом и начала знакомить со своей подругой, он был уверен, что перед ним такая же веселая и легкомысленная гимназистка, как и сама Срезневская, однако стоило Ане перестать вежливо улыбаться, и ему стало ясно: он ошибся. В этой девушке чувствовались и серьезность, и утонченность, и еще что-то неуловимое, чего Николай пока не понял, какая-то загадка, которую ему сразу же захотелось разгадать.

— А что вы хотите купить? — наконец решился Николай завести беседу.

— Сами пока не знаем — какие-нибудь украшения для елки, — равнодушно повела плечами Аня. — Посмотрим, что там есть, и тогда уж выберем.

— А как вы будете отмечать Рождество?

— Как и все, дома, в семейном кругу, — кинула она на него безразличный взгляд.

О чем еще говорить, Николай не знал. К счастью, вся их компания к тому времени дошла до входа в Гостиный двор, и Аня с Верой завертели головами, высматривая ряды, где торговали рождественскими украшениями и подарками. Николай наклонился к ближайшему торговцу тканями, быстро узнал у него все, что нужно, и повернулся к девушкам:

— Идемте за мной, я вам покажу, где мишура продается! — И быстрым шагом двинулся сквозь толкающуюся у прилавков толпу, время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться, что все остальные поспевают за ним.

Путь к нужному прилавку занял у них немало времени. В Гостином дворе было слишком много народу, вспомнившего в последний день перед Рождеством о том, что им не хватает подарков, сладостей или еще чего-нибудь, крайне необходимого для праздника. Невысокому и щуплому Николаю было нелегко протискиваться сквозь эту толпу, но он старательно расчищал дорогу для своих спутников, и в конце концов компания добралась до своей цели. На широком прилавке блестели оклеенные фольгой дрезденские игрушки, изображающие ангелов и разных лесных зверей, за ними возвышалась горка «огней без запаха», а рядом свешивались почти до пола листы разноцветной бумаги и все той же сверкающей фольги для упаковки подарков. Вера Срезневская замерла возле игрушек, рассматривая их придирчивым взглядом. Аня тоже подошла к прилавку и, протянув руку к одному из картонных ангелов, провела пальцами по его крыльям. Лицо у нее при этом было таким задумчивым, словно она не просто решала, купить игрушку или нет, а размышляла о чем-то крайне важном и серьезном. Или, как неожиданно осенило украдкой наблюдавшего за ней Николая, сочиняла стих об ангеле!

Он и сам не знал, откуда пришла ему в голову эта мысль, ведь ему никогда не приходилось видеть, как пишут стихи другие люди. Но почему-то он был уверен, что у поэта, складывающего в уме строки нового стихотворения, должно быть именно такое выражение лица — отрешенное от всего мира, радостное и слегка нетерпеливое…

— Ну, что, Аня, берем этих ангелочков? — громко спросила Вера.

Аня чуть заметно вздрогнула, улыбнулась Вере, но брови ее слегка нахмурились, а во взгляде промелькнуло недовольство. Все это тоже не укрылось от внимания Николая, и если раньше у него еще были сомнения в сделанной им догадке, то теперь он окончательно убедился: Аня пыталась что-то сочинить, и ее раздражала так не вовремя начавшая задавать вопросы Срезневская.

С этого момента все мысли младшего Гумилева были о том, каким образом заговорить с новой знакомой о поэзии. Если бы ему это удалось, если бы он смог ненавязчиво рассказать ей о своих стихах и сделать так, чтобы она доверилась ему и прочитала что-нибудь из собственных сочинений, у них появилась бы неиссякаемая тема для бесед! Но пока повода для разговора на такие возвышенные темы что-то не представлялось. Вера звонко щебетала о выборе елочных игрушек, Аня рассеянно отвечала подруге, что та может выбрать любые украшения на свой вкус, а Сережа и Митя со скучающим видом ждали, когда же Срезневская наконец определится. Николай облокотился на край прилавка и терпеливо ждал. Как бы долго ни делали девушки покупки, рано или поздно это должно закончиться. И тогда они с Митей предложат проводить их до дома, а по дороге он обязательно снова заговорит с Анной!