Илья сначала стеснялся Анны и Барбары, чувствовал себя неуверенно, но вскоре осмелел и, подбегая то к одной, то к другой, заигрывал с ними.

Наконец Острожский не удержался:

— И которая из них тебе больше нравится?

От вопроса, заданного в лоб, подросток растерялся. На выручку пришла княгиня Барбара:

— Да обе, наверное.

Ей, как и любой матери, нравилось, что дочки растут красивыми.

— Обе, — согласился Илья.

— А в жены которую взял бы? — поинтересовался князь Юрий.

— Обеих.

— Так не бывает, сынок, — Острожскому, как и всем взрослым, нравилась непосредственность Ильи.

— Бывает.

— Разве что у мусульман.

— А я хуже их?

— Ты лучше, но у нас, христиан, так не принято. Жена должна быть одна. А ты молодец, настоящий мужчина, — похвалил его Константин Иванович и обратился к гостям: — А почему бы и в самом деле не помолвить Илью с кем-либо из ваших дочек?

Анна и Барбара, поняв, о чем идет разговор, неожиданно осмелели и начали перебивать друг друга:

— Со мной!

— Со мной!

— Вы что, сговорились? — изумленно посмотрела на дочек княгиня Барбара.

— Сговорились!

— Сговорились!

Было видно, что они, как до этого и Илья, все, что происходило, восприняли как игру. Поэтому Острожский обратился к князю Юрию:

— А ты как на это смотришь?

— Я согласен.

— И я, — поддержала его княгиня Барбара.

Татьяна Семеновна при этом не промолвила ни слова. Чувствовалось, что они с мужем все заранее обговорили.

— И с кем помолвим Илью? — продолжал Острожский.

— Как и всегда в таких случаях, — сказал князь Юрий. — Конечно же, со старшей.

Не успел никто ничего ответить, а Илья решительно заявил:

— С Барбарой!

Все посмотрели в его сторону. Илья выдержал этот взгляд.

— Люблю Барбару, — сказал он по-взрослому, будто все давно решил для себя и только поджидал момент, чтобы признаться.

После этого не отходил от нее. И не только во время обеда, а и в остальные дни. Константин Иванович предложил гостям задержаться, с чем те охотно согласились, потому что им в Остроге понравилось.

Через несколько дней Острожский с князем Юрием собрались на охоту.

— Еще никто от меня без добычи не возвращался, — заявил он, когда все были готовы.

На это Радзивилл ничего не ответил, только подумал про себя: «Добыча у меня и так большая. Любой за счастье посчитает породниться с Острожскими».

Во время охоты повезло обоим. И князь Юрий, и Константин Иванович убили по матерому медведю.

По возвращении в Острог, когда туши были освежеваны и слуги подали каждому по шкуре, князь Юрий предложил Острожскому:

— Давай сохраним их до свадьбы наших детей.

— А это идея, — согласился тот.

И оба выпили по кружке терпкого заморского вина.

Глава 3

Вы уже знаете, что, хоть короли не могут жениться по любви, никто не может запретить испить им полную чашу счастья. Особенно, если это такие короли, как Сигизмунд I. Недолго он печалился об умершей жене Барбаре Заполья, изредка наведываясь к Костелецкой, подарившей дочку Беату, ведь понимал, что одной даже самой сильной любви (а именно такие чувства вызывала у него Катажина) мало, чтобы ощущать себя настоящим мужчиной. Ибо настоящий мужчина — это такой мужчина, который не просто побежит за любой юбкой, а тот, кто добьется, чтобы юбка сама в одно прекрасное мгновение стала медленно опускаться на пол, а после…

Что произойдет после, вам, видимо, рассказывать не надо. Да и лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А еще лучше самому во всем принять участие, играя первую скрипку. Сигизмунд играл так уверенно, что некоторые из ближайшего окружения начали побаиваться, чтобы король в дальнейшем не остался холостяком, ибо никому не отдавал предпочтения, по нескольку раз на неделю меняя любовниц. Боялись и того, что на его пути может встретиться та, которая, невзирая на свое низкое социальное положение, смело и уверенно поведет короля под венец. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Какой же это король, если даже не может обзавестись семьей? Но не лучше выглядит и тот король, который с первой попавшейся любовницей готов делить ложе. Значит, решили в окружении Сигизмунда, нужно принимать решительные меры, и начали ему подыскивать невест.

Кандидатур набралось немало, но среди них, к сожалению, оказались и такие «красавицы», которых королю просто стыдно предлагать. Были, правда, и дамы иного плана: красивые, волевые, но беда в том, что Сигизмунд им не нравился. Так уже жизнь устроена: или ты кого-либо любишь, иль тебя кто-то любит, но чтобы взаимно…

Момент настал, можно сказать, критический. Вдовство Сигизмунда длилось уже целый год, а королевы так и не было. Самые решительные из его окружения думали-гадали, как быть дальше. Где выход из создавшейся ситуации? Но не случайно говорят: один ум хорошо, а два лучше. А еще лучше, когда эти умы направлены на то, чтобы не только о государстве думать, но при этом и себя не обделить.

Любому было понятно, что тот, кто найдет Сигизмунду достойную невесту, в дальнейшем этой невестой, а правильнее — уже королевой, обязательно будет одарен. А благодарность — вещь такая: кому орден, кому должность, кому деревни, а кому и…

Поймите правильно. Истинные королевы мало чем отличаются от королей. А стать фаворитом королевы — кататься как сыр в масле, а еще быть заместителем короля на его ложе, когда сам он такое же ложе подыскивает на стороне… Перспектива открывалась заманчивая, но и обманчивая одновременно.

Постоянно назывались, как поначалу казалось, достойные кандидатуры в королевские невесты, но — увы! На поверку оказывалось, что они на эту роль никак не подходят.

Дело зашло в тупик. Кое-кто уже начал сомневаться, зачем заниматься тем, от чего, еще неизвестно, будешь ли в выигрыше. Не лучше ли, как король, найти себе любовницу (или несколько) и думать не о родине, а о теле насущном?

Возможно, так бы и случилось, и ближайшее окружение Сигизмунда разбежалось бы, будто коты мартовские, искать себе любовниц. Но именно в этот момент, когда, казалось, что из задуманного ничего хорошего не получится, поднялся с места невысокого роста старичок и решительно заявил:

— А мы не там искали, где нужно!

Сказал так уверенно, что все повернули головы в его сторону. Тотчас послышались и недовольные голоса:

— Ишь, умник нашелся!

— А где ты раньше был?

— Учить легко…

— Что с него возьмешь. В жизни только юбку жены и видел.

Старичок расправил плечи, гордо поднял вверх голову, и все поняли, что он из тех, о ком говорят: мал,