— Знаю я, чего тебе не хватает! Целыми днями сидел бы в какой-нибудь кафешке и пиво дул! Повышай свой культурный уровень, деревня необразованная!

— Чего это я деревня, да еще и необразованная?! — картинно возмутился Евгений. — Во-первых, из Ставрополя родом, а не из какой-нибудь Татарки, а во-вторых, образование у меня имеется вполне приличное.

Он совсем не обиделся на слова жены. Подобные перепалки у них происходили довольно часто, но в них никто никого оскорбить не хотел. Ну что поделаешь, если у Наташки образование гуманитарное, а у него военное? И не был он таким уж необразованным. Хотя, конечно, не знал, где родился скульптор Бартольди. Подозревая, что и Наташка до вчерашнего дня этого не знала, тем не менее благоразумно уточнять не стал.

Через полчаса в дверь постучали. Немцы звали на завтрак. Теперь, после колбасок, эту процедуру можно было пережить спокойно.

Кольмар и впрямь оказался очень симпатичным городком. Статуя Свободы стояла на въезде и была совершенно зеленой. Они поглазели на даму с факелом, младшую сестру американской, даже сфотографировались рядом с ней. Немцы привычно морщили носы. Им это казалось вульгарным. Но Мироновы решили не обращать на них внимания.

Потом поехали к доминиканскому монастырю, то есть теперь музею.

Вот тут Евгению показалось, что они попали в кинофильм про мушкетеров. Как раз в тот эпизод, где Д'Артаньян с друзьями примчался спасать Констанцию Бонасье. Правда, там, кажется, был монастырь не доминиканцев, а кармелиток… Нуда не важно, главное, архитектура была практически такой же. Дворик, окруженный галереей с колоннами, узкие лестницы, большие светлые залы и темные кельи. Средневековая романтика.

Романтики тут хватало. Рыцарские доспехи в музейных витринах, старинные гобелены на стенах, какие-то древние чайники и кастрюли, непременная давильня — доминиканские монахи не чурались виноделия.

Изенгеймский алтарь был грандиозен. Целиком его грандиозность можно было понять только издалека, с галереи. Но подробностей оттуда разглядеть не представлялось возможным, и Евгению с супругой пришлось спуститься в зал.

И тут, среди толпы туристов, бродивших с раскрытыми ртами и непрерывно щелкающих фотоаппаратами, Евгений потерял Наташку из виду. Но не обеспокоился, чуть далее маршрут осмотра музея должен был вновь свести их вместе.

Не свел. Примерно с полчаса Евгений дожидался супругу в одном из залов, который она никак не могла миновать, и все больше и больше нервничал. Казалось бы, с чего? Ну, увлеклась дама стариной, бродит где-то, набираясь впечатлений. Что может случиться с человеком в тихом, почти сонном французском городке? Тут наверняка даже сумочки не выхватывают у зазевавшихся туристок лихие парни на мотороллерах, как принято в Италии.

Он успокаивал себя этой и подобными мыслями, но беспокойство не проходило. Появились Шнайдеры. Карл, высокий, худощавый, с седеющей трехдневной щетиной, одетый во все белое, донельзя элегантное, и Анна, небольшого роста, тоже в белом. Почему-то чета немцев предпочитала именно этот цвет. Хотя им шло.

Евгений поделился своими тревогами. Как и следовало ожидать, немцы только рассмеялись.

— Еужен, успокойтесь. Ничего с Наташей не случится. Здесь даже заблудиться невозможно!

Евгений и сам понимал, что нервничает на пустом месте, и все же ничего не мог с собой поделать.

— Ну, хорошо, — сказал Карл. — Давайте разойдемся в разные стороны и поищем Наташу. Встретимся здесь, в этом зале, через полчаса.

В течение условленного времени Миронов добросовестно оббегал все доступные посетителям залы и переходы монастыря, заглянул в несколько служебных помещений с ведрами и швабрами для уборщиков, подергал старинные медные ручки запертых дверей. Наташки не было.

Не заглянул только в дамский туалет. Но там, как выяснилось, побывала Анна. Бесполезно. Среди бела дня жена испарилась, как легкое облачко в голубом летнем небе.

Евгений почувствовал, что его охватывает вульгарная паника, и приказал себе не раскисать и сосредоточиться. Куда могла деться современная самостоятельная женщина с очень решительным характером? По доброй воле этого она сделать никак не могла, попросту не было причины. Тогда что же? Похищена? Кем? Для чего?

Кое-что все-таки разъяснилось. Худшие предположения Евгения оправдались. Карл, вполголоса сказав что-то Анне, отвел Евгения в сторону.

— Еужен, у меня для вас плохие новости…

— Какие?! Ну, говорите, Карл, говорите!

— Пять минут назад ко мне подошел незнакомый мужчина, сказал, чтобы мы немедленно возвращались в отель. И передал вот эту записку. Для вас.

Евгений нетерпеливо подрагивающими пальцами развернул сложенный вчетверо листок. Крупными буквами, уверенным, ровным почерком там было написано:

«Г-н Миронов! Ваша супруга у нас. С ней все в порядке. Возвращайтесь в Рибевиль и ждите звонка в своем номере. Вам все объяснят. Не надо обращаться в полицию. Это не поможет».

Евгений посмотрел на немца с недоумением и некоторой растерянностью. Протянул ему записку.

— Это что, у вас так шутят? Что за бред?

Карл прочел, повертел листочек в пальцах. Лицо его оставалось бесстрастным.

— Боюсь, что это не шутки, Еужен. Мне кажется, все очень и очень серьезно.

— И что теперь мне делать?

— Наверное, стоит выполнить требования похитителей, то есть вернуться в отель. И насчет полиции они правы. Французская полиция, насколько мне известно, только в фильмах решительная и эффективная. На деле все не так.

— Что, — возмутился Миронов, — вот так все бросить и спокойно ехать в Рибевиль, дожидаться звонка? Нет никакой возможности организовать поиск здесь и немедленно?

— Я такой возможности не вижу, — медленно, словно раздумывая, сказал Шнайдер. — Более того, если это серьезные люди, мы не только не спасем Наташу, но можем ей навредить.

— Каким это образом? Убьют ее, что ли?

— Могут и убить, — кивнул Карл. — Мы же не знаем, кто ее похитил! А вдруг это какие-нибудь ваши соотечественники из русской мафии? Они ведь не церемонятся с заложниками, насколько мне известно. Видите, записка написана по-русски…

Действительно, походило на то, что послание пришло от соотечественника. Или соотечественников. Записку явно отправил не иностранец, поскольку составлена она было грамотно, без ошибок.

— На кой черт Наташка нужна мафии, да еще и русской?! Были бы мы семейством миллионеров!… Выкуп там, требования…

— Еужен, не надо сейчас нервничать, — мягко сказал немец. — Давайте и впрямь вернемся в отель, подождем звонка. Когда они свои требования выдвинут, будем действовать исходя из обстоятельств. К чему заранее мотать нервы и размахивать кулаками?

Евгений вынужден был признать, что Карл прав и в полицию обращаться смысла не имело. Они с женой были иностранцами в этой стране, пусть европейской и донельзя цивилизованной. Да, это не какие-нибудь Ирак или Египет. Но к иностранцам здесь относятся так же, как и в странах «нецивилизованных». С предубеждением и подозрением. К русским — тем более. Мифы о русской мафии успели основательно поселиться в сознании европейского (и американского) обывателя, и на всех россиян они смотрят как на потенциальных бандитов и убийц. Достаточно вспомнить недавний процесс получения виз!