ощущение, что он забыл что-то важное – то, что лежало на поверхности, но постоянно ускользало от него. Ему постоянно казалось, что он посещал Новую Иудею несколько раз, и он не мог понять, случилось ли это на самом деле или приснилось. Часть его воспоминаний была неявной, спутанной и отрывочной. Ян хотел поговорить с человеком, который, как он считал, был причастен к съёмкам фильма, но в соседнем доме уже несколько месяцев никто не появлялся. Только однажды он услышал шум на участке, но это оказались рабочие, занимавшиеся уборкой территории и ремонтом веранды.

Несколько раз Ян хотел набрать телефонный номер, который нашёл в своём кармане, вернувшись из Новой Иудеи, но одёргивал себя, понимая, что это номер экстренной связи, и на другом конце он услышит вовсе не голос Маргит.

Так он и пережил эту зиму, в сонном ожидании тепла. К счастью, здоровье его больше не беспокоило, и в некоторые моменты Ян даже наслаждался своим отшельничеством. В феврале он купил каталоги садовых растений и, чтобы чем-то занять себя, увлёкся ландшафтным дизайном.

В тот день Ян, следуя своей многолетней привычке, вышел на задний двор с чашкой вечернего чая в руке и резко остановился, забыв о чаепитии: в окнах соседского дома горел свет. Решив, что завтра таинственный хозяин может снова исчезнуть на неопределённое время, Ян оставил чашку и, прихватив каталог растений, направился в соседний дом с визитом. Если раньше они с соседом лишь издали приветствовали друг друга, изредка перекидываясь незначительными короткими диалогами на отвлечённые темы, то теперь, когда Ян решил высадить новые растения, его добрососедским долгом было бы выяснить, не вызовут ли у кого-то аллергии его астры и садовые ромашки.

Он нажал кнопку звонка, готовясь сыграть свою заранее подготовленную роль, но, когда дверь открыли, забыл все реплики.

– Если бы я знал, что ты здесь, я надел бы свой лучший костюм, – сказал Ян шутливо.

– Он отлично сочетался бы с моей пижамой, – ответил до боли знакомый тихий голос с акцентом. – Проходи.

Ян вошёл и остановился на пороге, улыбаясь и разглядывая Маргит, превратившуюся из блондинки в шатенку, одетую в легкомысленную толстовку с весёлыми жирафами. Повинуясь импульсу, он обнял её и прижал к себе, ощущая, что девушка не сопротивляется.

– Пойдём, – она потащила его в гостиную, где пахло какао и ванилью. – Позвать Алекса? Он уже спит наверху.

– Кого? – не понял Ян.

– Хозяина дома, – пояснила Маргит. – Ты же к нему пришёл?

– А, да. То есть нет, – Ян очень коротко рассказал о своих подозрениях, что сосед имеет какое-то отношение к его приключениям в Новой Иудее.

– Ну да, он инициатор и главный виновник того, что с тобой произошло, – подтвердила Маргит. – А с другой стороны, тебя бы уже не было в живых, если бы не он. Ты ужинал? Сделать тебе какао? – она перевела разговор на более приятную тему.

Ян снова привлёк её к себе и обнял, но в этот раз ощутил сопротивление.

– Сделай, – попросил он, – я скучал по твоей готовке, – и, увидев недоумевающий взгляд Маргит, шутливо добавил: – Ты так аппетитно нарезала рыбу.

Усевшись друг против друга с горячими чашками, они молчали, не отводя друг от друга глаз.

– Прежде, чем мы продолжим разговор, я обязана тебе что-то сказать, – Маргит оставалась такой же уверенной в себе и спокойной, какой Ян помнил её раньше. – Ро в день операции немного, как он это называет, «надавил» тебе на мозг. Чтобы ты испытывал ко мне симпатию, некоторое влечение и был послушным, когда я позову тебя в Новую Иудею. Поэтому я осознаю искусственный характер твоей влюблённости и отношусь к ней как к неестественной.

– Надавил, как тому учёному, который хотел тебя отравить? – Ян заодно вспомнил, как шеф безопасности «продемонстрировал» ему несуществующий шрам на своей голове. – Он часто такое проделывает?

– Нет, – Маргит отрицательно покачала головой. – И только с чужими. Понимаешь, у него есть маркер «свой – чужой». Свои – табу, со своими всё по-честному, своих он защищает любой ценой. Свои – в широком смысле, не только члены семьи или друзья, – добавила она, подумав. – К чужим он не испытывает жалости, может быть крайне жесток и непредсказуем. С ними он может валять дурака, но человек при этом будет испытывать не веселье, а ужас.

– То есть я для него чужой, – резюмировал Ян.

– Вначале был чужим. Потом, когда помог нам уничтожить нападавших, стал своим. Сейчас… сейчас я не могу сказать, своя ли для него даже я.

– Что-то случилось? – напрягся Ян. – Поэтому ты здесь?

– Отец внезапно заболел и умер. А Ро неожиданно дал мне развод и отправил меня сюда, к брату. Алекс – родной сын Дария, наверное, ты тоже заметил это феноменальное сходство.

– Ничего себе, – присвистнул от удивления Ян. – Ро же тебя любит до сумасшествия.

– Вот именно, сумасшествие – самое подходящее слово. Не знала бы его столько лет, подумала бы, что у него совершенно поехала крыша.

– А как же дети? Ро говорил, что у вас близнецы. Остались с ним?

– Наши девочки с двух лет живут с его родителями, мы проводили с ними практически все свои свободные дни. Это было наше совместное решение, бабушка и дедушка – ещё молодые и очень деятельные люди. Там это не считается чем-то необычным, сам Ро и его младшие сестры выросли в резиденции своего деда.

Ян наблюдал, как Маргит греет руки о свою чашку. Тёмные волосы делали её лицо выразительнее, подчёркивая нежные черты.

– Его должны были назначить диктатором Новой Иудеи, – в голосе Маргит слышалось недоумение.

– Ро – диктатор? – переспросил Ян. – Это шутка? Он совершенно не авторитарен, не настаивает на собственной правоте и легко признаёт ошибки. Он скорее стремится к познанию мира и общества, к исследованиям, чем к власти над окружающими.

– Понимаешь, он прекрасно себя чувствовал, когда был главой медицинской службы. Он был спокоен, доволен, на своём месте и в любимой профессии. Зачем понадобилось делать его сначала шефом безопасности, а теперь диктатором? Есть другие менеджеры достойного уровня, и военные, и гражданские. Да и царь Новой Иудеи – неплохой человек, умный. Его любят и уважают, правда, скорее, как символ, как английскую королеву.

– Маргит, – сказал Ян, подумав, – ты и сама понимаешь, что никто бы не смог заставить Ро делать что-то против его воли, верно? Тем более, против его интересов. Он делает только то, что его привлекает по каким-то причинам, что имеет для него какую-то ценность, в том числе и познавательную, с некоторой оглядкой на закон и мораль. Если он отправил тебя сюда, значит… – он сделал паузу. – Значит, он чувствует опасность и, возможно, не для тебя, а от тебя.

– Но я ему ничего плохого не сделала. Мы с ним за почти восемь лет знакомства ни разу не ссорились. Как ты до такого додумался?

– Я постарался вжиться в роль Роувема. Ты говоришь, Дарий умер? Что случилось? Он выглядел здоровым и активным. Сколько ему было лет?

– У него произошёл инфаркт, а через несколько дней второй. Ро пытался сделать операцию, но, видимо, ничего не получилось. Неудивительно, отцу было восемьдесят два года, хотя это не так много по их меркам.

– Ничего себе, – удивился Ян, – он выглядел максимум на шестьдесят, а физически мог дать фору сорокалетнему.

Он подумал, что никак не может вспомнить что-то важное и странное.

– Ты давно здесь? – спросил он. – Я имею в виду – на этом берегу.

– Больше трёх месяцев. Мы жили в… другом месте. Пока у меня появилось много свободного времени, я решила, так сказать, повысить квалификацию, – Маргит показала рукой на раскрытый ноутбук, стоящий на краю стола, на котором работала до вторжения неожиданного гостя.

– Послушай, – сказал Ян. – Мы с тобой познакомились почти год назад.

– Десять месяцев, если говорить точно. Две недели мы провели на озере, ещё около двух месяцев ты провёл в нашем мире.

– Хорошо, десять месяцев. Я могу