Варвара посмотрела вдаль: за рекой ветер шевелил листья серебристых тополей, а у берега в тихой заводи в камышах притаилась лодка рыбака. Где-то в лесу заухал вяхирь, и девочка вдруг сжала руку Алекс:

– Папа говорит, что у каждого своя судьба, – тихо сказала девочка все с той же грустью. – Что иногда все выходит так, что никто ничего не сможет сделать, и случается то, что человеку на роду написано. А ты веришь в судьбу?

Алекс задумчиво погладила ручку Варвары и бросила последний кусочек хлеба подплывшим рыбкам, которые упрямо атаковали ее ноги, опущенные в воду. Девушка всегда считала, что в судьбу и предназначения верят только слабые люди, которые не хотят или не могут ничего делать, чтобы изменить жизнь. Но в этот раз неудача и обман принесла ей дорогое сердцу знакомство. Пожалуй, это была удача, которая хоть немного искупила ее злоключения.

– Я верю в то, что теперь мы с тобой друзья, – улыбнулась она девочке и подала ей руку, когда они выбрались на тропинку. Варвара кивнула с улыбкой, понимая все, что не было сказано словами, и они поспешили домой. Девушка с тоской посмотрела на окончательно разваленный дом и подавила острое щемящее чувство беспомощности. Ладно, обо всем этом она подумает завтра, а сейчас им необходимо как можно скорее вернуться – в конце концов, с ней был не ее ребенок, а испытывать предел терпения доктора Александре не хотелось.

Артур Робертович весь день беспокоился за Александру – они расстались, когда доктору было необходимо срочно отправиться к больному, а девушка уходила так стремительно, что мужчина не сомневался в ее намерении как можно скорее покинуть деревню, не дожидаясь починки машины. Однако по возвращении от пациента, которым оказался молодой паренек, свалившийся с чужой яблони, Артур Робертович обнаружил, что в доме, как и вчера, его ждет ужин и уютная обстановка тихой беседы между дочкой и гостьей.

– Значит, у вас небольшая школа? – улыбнулась Александра, делая глоток ароматного напитка: Варвара сдержала слово и заварила девушке душистые листочки смородины и малины. – И тебе нравится учиться?

Варвара проницательно заглянула в голубые глаза и честно призналась:

– Мне больше нравится учиться у папы. Он говорит понятнее и с большим интересом, и с ним я чувствую, как сильно он меня любит… Раньше мы вместе ходили в лес, собирали травы – он рассказывал, какая лечит болезнь, а какая может вызвать недомогание. Но в последнее время он так занят, а ведь сейчас лето и мои каникулы… Я очень рада, что ты осталась с нами, – искренне улыбнулась Варвара, и доктор осторожно кашлянул, заявляя о своем присутствии.

– Здравствуйте, дамы, – поклонился он, а в глазах светился непритворный огонек радости, что в его доме так уютно и весело: – Я рад, Александра Федоровна, что вы приняли мое приглашение – прошу, будьте нашей гостьей, пока ваш дом окончательно не приведут в порядок.

– Спасибо, Артур Робертович, – с теплотой поблагодарила Алекс: – Вы очень добрый человек. Я перед вами в долгу.

– Расскажите Варваре еще одну сказку – и мы в расчете, – отшутился доктор, и ужин прошел так же беззаботно, как и вчера.

А тем временем в деревне загоралось все больше огоньков, возвещавших о том, что семья или друзья собрались все вместе и радовались завершению очередного непростого дня в кругу любимых – ну, или в одиночестве, что для кого-то тоже являлось счастьем. Не разделял этой беззаботной деревенской расслабленности только один человек – Александр Константинович, который уже отпустил Степана и теперь медленно возвращался домой на своем уставшем коне.

Эту тишину в деревне Александр любил: она прежде успокаивала его нервы, оголенные от не всегда любимой работы, местных искателей приключений, не обремененных интеллектом и прочей красоты, которая свалилась на него после изгнания из столицы. Однако мысли его никогда не оставляли, и даже в такие минуты, когда любой другой человек позволял себе время умственного безделья, Франц проигрывал все произошедшее, анализировал, приходил к какому-то выводу. Вот и теперь он старался подвести итоги прошедшего дня, и получалось еще хуже, чем вчера.

Череда идущих друг за другом преступлений его почти не удивляла – и раньше бывало, что кто-то напьется и подерется, украдет что-то ценное у соседа, потом попытается что-то угнать или слить бензин и тому подобное. Но приезд девушки из столицы, необычайная история с полуразвалившемся домом и кражей почему-то выбивались из этого кавардака. Может быть потому, что девушка была особенная, а еще, наверное, потому, что за пять лет жизни в деревне он совершенно забыл, что такое нормальное общение… и тут Александру мысленно захотелось дать себе подзатыльник от осознания, как глупо он, должно быть, выглядел в ее глазах.

Александра тем временем рассказала Варваре сказку о Золушке – эта история закончилась быстро, и девочка уснула со счастливой улыбкой довольно скоро. Девушка мягко поправила одеяло, погасила свет и так же тихо вышла, но почему-то не сразу направилась к себе, а тихо заглянула в гостиную – там еще оставался доктор, напряженно читая какой-то документ. Очевидно, что в темноте разобрать, что там написано, ему было непросто, а включать полноценный свет он не решался, чтобы не потревожить дочку или гостью. И Алекс, невольно улыбнувшись, наконец ушла к себе, и только в постели ей неожиданно вспомнились не злоключения последних дней, а ее милые новые друзья – Артур Робертович и Варвара.

Брать домой истории болезни было дурной привычкой, но привыкший к порядку доктор Миллер не мог оставлять работу на завтра. В карточках пациентов старательным, удивительно аккуратным для врача почерком он тщательно фиксировал все этапы лечения и даже оставлял некоторые рекомендации для других докторов. Так было и в школе, где ему одному приходилось завоевывать репутацию среди одноклассников, и в университете, и потом, в ординатуре столичной больницы, где на невысокого юношу со вдумчивым взглядом за простыми прямоугольными очками впервые обратили внимание. Он брался за любую работу, не разделяя ее на важную и неважную, выполнял все идеально, и лишь немного смущался своего бедного костюма.

Шли дни, месяцы, и постепенно доктор Миллер получал все больше и больше уважения среди коллег, отличаясь от них лишь одним – он не заводил романов с медсестрами и не братался с другими врачами, тщательно делая свою работу, сохраняя приятельские отношения, но не более. Но он отнюдь не был бирюком, просто пациенты занимали все его мысли и время. И он даже был счастлив, оставаясь на вторую смену за какого-нибудь коллегу, радовался возможности прийти на помощь еще одному человеку, сделать этот мир лучше, вернуть пациента его родным.

Артур Робертович отложил последнюю медкарту и устало потер переносицу, сняв очки. Тогда он был даже счастлив этой адской работе в экстренной хирургии. Все было как в кино: адреналин, срочные операции, счет не на часы, а на минуты… И ощущение, что ты все можешь, что ты почти что бог в своей профессии: вот только что человек умирал, но ты вмешиваешься в эту несправедливую жизнь, и через несколько часов изнурительной операции он приходит в себя и улыбается своим родным. Вот это и была жизнь для доктора Миллера.