По-видимому, на основании отчетов Шалтиэля у Бен-Гуриона сложилось неверное представление о ситуации в районе Иерусалима.

Бен-Гурион активно вмешался в работу военного штаба и потребовал немедленного наступления на Латрун, что привело к проведению самой спорной во всей войне операции. Напрасно Игаэль Ядин убеждал, что проводить такую операцию без тщательной подготовки — безумие. Напрасно спорил с вождем вызванный Ядином с Северного фронта Игаль Алон.

Всецело поглощенный национальной идеей, Бен-Гурион не ведал ни колебаний, ни сомнений. Его мощь и сила заключались в упорстве и непреклонности. Такие люди обычно считают осуществление своих представлений о жизни всеобщей святой обязанностью. Ни критики, ни возражений они не терпят даже со стороны ближайших соратников.

Впрочем, Ядину нечего было противопоставить настойчивости Бен-Гуриона. У него не было альтернативного плана. Он не знал, как избавить Иерусалим от уготованной ему страшной участи.

В субботу 22 мая Бен-Гурион приказал штурмовать Латрун силами 7-й бригады уже через 48 часов.

Ядин пришел в ужас. 7-я бригада, сформированная всего несколько дней назад, не имела никакого боевого опыта. Совсем недавно назначенный ее командиром Шломо Шамир — бывший майор британской армии — еще и в глаза не видел своих бойцов. Шамир, как и Ядин, считал, что наступать с этими новобранцами без тщательно разработанного оперативного плана совершенно невозможно.

Но Бен-Гурион стоял на своем. С трудом удалось уломать Старика, и он отсрочил наступление на 24 часа.

Получила 7-я бригада и пополнение. Батальон под командованием Цви Горовица состоял из репатриантов, прибывших в страну трое суток назад. Им тут же вручили винтовки, которыми многие вообще не умели пользоваться, и послали против закаленных легионеров Джона Глабба. На всех языках говорили бойцы этого «войска», кроме иврита.

Полученный Шамиром приказ был краток: взять Латрун и прорвать таким образом блокаду Иерусалима. Людей посадили в прибывшие из Тель-Авива автобусы. Автобусов было мало. Людей много. Теснота. Дикая жара. Фляг с водой ни у кого не было.

Шломо Шамир и начальник его оперативного штаба Хаим Герцог понимали, к чему все идет. Вновь они связались с Бен-Гурионом, вновь умоляли отложить наступление. И получили ответ: все должно идти по намеченному плану. Делать было нечего.

В два часа ночи вся шумная «кавалькада» двинулась из Хульды на Латрун. Какой уж там фактор внезапности! Защищали Латрун отборные полки Арабского легиона, хорошо подготовившиеся к приему «гостей».

В Иудейских горах уже взошло солнце, а автобусы и грузовики все еще находились в дороге. И тут ожила арабская артиллерия. Заговорили минометы. Изнуренные жарой новобранцы ударились в бегство. Многие бросали оружие. Жажда жизни, овладевшая людьми, была сильней рассудка.

К счастью, поражение не привело к катастрофе. 32-й полк Хаима Ласкова, сохранивший и боеспособность, и присутствие духа среди всеобщего разброда, прикрыл отступление.

— Ну что ж, — сказал Бен-Гурион, ознакомившись с положением. — Начнем сначала.

Командующим Иерусалимским фронтом был назначен ветеран Второй мировой войны полковник Мики Маркус. Штаб Хаганы на сей раз детально разработал план нового наступления на Латрун. Медлить было нельзя, ибо Иерусалим по-прежнему находился в отчаянном положении. Отозванных новобранцев сменил свежий, прошедший обучение батальон, правда тоже состоящий из новых репатриантов.

Наступление на Латрун велось силами бригады Гивати под командованием Ласкова. Бой был отчаянным. Бойцы Ласкова, уже ворвавшиеся в Латрун, вынуждены были отступить, ибо в решающий момент батальон репатриантов не двинулся в эпицентр огня. У людей не выдержали нервы. Вновь неудача.

Мики Маркус послал после этого сражения телеграмму Ядину: «Я там был и все видел. План хорош. Артиллерия хороша. Броневики отличные. Пехота позорная».

С 25 по 31 мая, всего за неделю, израильские силы потеряли в боях за Латрун 137 человек убитыми.

И все же выход был найден. Раз старую дорогу взять не удалось, нужно было построить новую. Для строительства было решено использовать обходную тропу к югу от Латруна. Ею часто пользовались связные Хаганы, отправлявшиеся в Иерусалим.

Свыше тысячи жителей Иерусалима и Тель-Авива, яростно работая днем и ночью под арабским огнем, сделали, казалось бы, невозможное. Дорога, получившая название «Бирманской», была построена в кратчайший срок. Еврейский Иерусалим был спасен.

28 мая произошло знаменательное событие. Временное правительство издало приказ номер 4 о создании Армии обороны Израиля. Все другие воинские формирования на территории еврейского государства объявлялись вне закона. Исключение составлял лишь Иерусалим из-за его международного статуса. Там ревизионистские организации Эцел и Лехи сохранили пока свои военные ячейки.

Ну а последней жертвой боев за Латрун стал полковник Маркус. Ночью, за считанные часы до вступления в силу прекращения огня, он был случайно убит одним из своих часовых.

Начиная с 15 мая арабская печать трубила о победах арабов в Эрец-Исраэль. Во всем мире хоть и не без скептицизма относились к хвастливым реляциям арабов, но считали, что плохи еврейские дела. Не бывает ведь дыма без огня. Мало кто знал тогда, что у арабов дым — это одно, а огонь — нечто совсем другое. В Совете Безопасности ООН лишь жалостливые американцы требовали немедленного принятия резолюции о прекращении огня, чтобы спасти евреев. Но представитель Великобритании сэр Александр Каддоган был против. Арабы побеждали. Евреи получали по заслугам. Так к чему торопиться? Рафинированный английский джентльмен лишь морщился, когда ему говорили об этих «несчастных евреях». Сами, мол, виноваты.

Но постепенно сквозь дымовую завесу арабской пропаганды стали проступать контуры подлинного положения вещей в Эрец-Исраэль. Тут уж Каддоган заторопился. Надо было бросить арабам спасательный круг. По предложению английского представителя Совет Безопасности призвал 29 мая воюющие стороны заключить перемирие сроком на один месяц. Арабы дали свое согласие лишь тринадцать дней спустя, когда их армии оказались на грани полного истощения.

Соглашение о прекращении огня вступило в силу 11 июня. Совет Безопасности решил также направить в район конфликта графа Фольке Бернадотта в качестве посредника с весьма ограниченными полномочиями.

Бернадотт — член шведского королевского дома, спас в конце Второй мировой войны около десяти тысяч евреев от уготованной им нацистами участи. Считалось, что авторитет, которым он пользовался у евреев, будет содействовать успеху его миссии. Бернадотт был человеком серьезным, обстоятельным, но не обладавшим ни широтой кругозора, ни твердостью характера.

* * *

Прекращение военных действий позволило обеим сторонам перевести дыхание и заново осмыслить сложившуюся ситуацию. И в еврейских, и в арабских штабах шла напряженная работа. Подводились предварительные итоги, обсуждались перспективы на будущее. Арабское командование понимало, что гордиться ему особенно нечем. План захвата Тель-Авива и Хайфы и разгрома евреев за две недели провалился.