аффекта и не могла мыслить трезво, то теперь происходящее начало потихоньку морально давить.

Я чёрт-те где, чёрт-те с кем, чёрт знает на сколько. И вообще, возможно, меня хотели убить! Хотя в это я верить не хотела.

Припугнуть – такое определение мне нравилось больше.

А ещё я окончательно поняла, что чего-то подобного отец точно ожидал, не зря в последнее время он усилил охрану дома и настоятельно рекомендовал мне везде ходить с его человеком. "На всякий случай", — говорил он, но лицо при этом было крайне тревожным. Конечно, от хвоста я категорически отказалась: меня приводило в бешенство присутствие в своей зоне комфорта какого-то левого человека. И если в детстве я не могла отстоять право быть свободной от чужих глаз и ушей, то после совершеннолетия голос прорезался.

— "Нет, нет и ещё раз нет! Я не выйду из дома с личной овчаркой, ни за что!" — бунтовала я, и отец в конце концов сдался. И ведь не происходило ничего ужасного – никто не грозился меня убить, покалечить или украсть. И вот на тебе! В самом центре города, в самом популярном клубе, среди кучи людей…

Хотя последнее было как раз понятно – так проще было затеряться в толпе. Паника – идеальная шифровка.

Покинув ванную, я направилась снова на кухню. Мужчина со странным именем ждал меня там – стоял у окна, загораживая спиной обзор.

И пристально смотрел на меня в упор.

Часть 5

* * *

Наткнувшись на непроницаемую стену его взгляда, я на мгновение зависла в дверном проёме. Впрочем, быстро пришла в себя.

Хочет смотреть, ну пусть. Мне не жалко.

Желудок подал признаки жизни утробным урчанием, и я перевела взгляд со своего спасителя на стол: банка каких-то консервов, пачка быстрозаваривающейся китайской вермишели, дешёвый пакетированный чай, крекеры…

— А где еда?

— Она перед тобой, — скрестив на груди руки, кивнул он на стол.

— По-твоему, это еда? Я это есть не буду.

— Как хочешь, — он привычно дёрнул крепким плечом. Кажется, ему действительно безразлично, буду я завтракать или нет.

А я не буду! Из принципа! Он ведёт себя со мной так, будто самый главный здесь именно он. Хрен там! Главный – мой отец, и он придёт в ярость, когда узнает, как этот мужик со мной обращался.

Разве он не должен выполнять все мои прихоти и быть тише воды, ниже травы? Личники папы как раз такие. Они так же мало говорят, но стараются угодить, а этому словно... словно всё равно. Притащил в какую-то клоаку, указывает, что делать, морит голодом. Спасибо, хоть зубную щётку дал, но я всё равно скажу папе его уволить. То, что он меня спас, не делает ему большой чести, он просто как натренированный пёс – выполнял свою работу, только и всего. На его месте мог быть любой другой охранник.

Я была очень, очень раздражена. А зудящие укусы и больная нога только подкидывали дров в разгорающийся костёр ярости. Очарование какого-то приключения прошло, и реальность ничуть не воодушевляла.

— Дай мне телефон, я хочу позвонить папе.

— У меня нет телефона, — проронил он, снова впиваясь в меня своими угольными глазищами.

— То есть как это – нет?

— Вот так, — развёл руками он, и я начала злиться ещё сильнее.

— Не может быть такого, у всех есть телефоны!

— А у меня нет.

Да он издевается!

Я рывком отодвинула стул, который едва не упал, и подошла к мистеру ясамыйкрутой почти вплотную. Наверняка я выглядела неимоверно глупо в коротком вечернем платье в этой убогой лесной хибаре, но на свой внешний вид мне было вот совсем уже наплевать. Как и на его непробиваемое лицо.

— Вчера ты сказал, что сегодня я смогу позвонить отцу, стало быть, вчера телефон у тебя был!

— Я не говорил такого, — его умению отражать словесные удары можно было только позавидовать. — Я сказал, что ты возможно ему позвонишь.

— "Возможно" тоже предполагает наличие телефона! Зачем ты врал?

— Не хотел пугать, ты и так была сама не своя. Если бы я сказал, что какое-то время связи с отцом у тебя не будет, ты бы закатила истерику.

— А ты думаешь, что уже поздно закатить?

— Можешь истерить сколько хочешь, мобильная связь от этого не появится.

Долбаный капитан очевидность!

— Про телефон ты, получается, соврал.

— Получается.

Этот его спокойный тон просто как красная тряпка для быка.

Я сделала ещё шаг и встала к нему так близко, что уловила аромат кондиционера для белья от его чёрной футболки.

— Ты сейчас же отвезёшь меня домой, понятно? — для верности я даже ткнула указательным пальцем в его грудь и встретила достойное каменное сопротивление. — В целости и сохранности!

— Мы не поедем сейчас домой, Адель, пока нельзя, — не отрывая от меня гипнотически-чёрного взгляда, произнёс он, чем вызвал очередную волну психоза.

Я резко взмахнула свободной рукой и демонстративно сбросила со стола печенье – квадратики, ломаясь, посыпались на пол.

— Какого чёрта происходит? Почему ты не даёшь мне связаться с отцом? Что с ним? Ты что-то от меня скрываешь, да?

— Ничего, успокойся, твой отец в полном порядке. Он попросил временно увезти тебя из города – для твоей же безопасности. Телефоны брать нельзя – их легко отследить, надеюсь, это ты понимаешь.

— И как мы узнаем, когда нам возвращаться обратно? — я реально кричала. — Как?!

— Узнаем, — "успокоил" он.

— И каким образом?! Нам пришлют весточку голубиной онлайн-почтой?!

— Ты не доверяешь мне?

— Господи, нет, конечно! Я впервые тебя вижу!

Я практически ударилась в панику, что было мне несвойственно. Даже вчера в клубе я была более хладнокровной, но сейчас... Этот лес, этот странный дом, полная беспросветная неизвестность…

А вдруг моего папу там убили, а я сижу тут и ничего не знаю! Ведь это покушение было не просто так!

Кажется, только теперь я осознала всю серьёзность ситуации.

Стало страшно. Видимо, настолько сильно, что Найк увидел это по выражению моего перекошенного лица.

— Ну ты чего, в самом деле? — он протянул руку и положил её на моё плечо. Слегка сжал. — Скоро всё закончится, и мы уедем отсюда.

— Как скоро?

— Я не знаю. Правда не знаю.

Теперь он точно не лгал