Малыш неожиданно толкнулся, да так сильно, что Бьянка рефлекторно согнулась, обхватив руками колени. В этот момент что-то налетело на трогающийся автобус сзади. Раздался оглушительный металлический скрежет, какая-то невероятная, фантастическая сила понесла автобус вперед. Окна вылетали с таким звуком, будто тысячи стеклянных бутылок стали взрываться друг за другом. На месте заднего сидения в салоне возникла кабина грузовика. На капоте распластался водитель, его лицо было утыкано мелкими осколками, а один глаз плавно стекал по капоту на сиденье автобуса. Целующийся несколько мгновений назад мальчик оказался припечатанным к бамперу грузовика, еще через мгновение он обмяк и повис на ржавом штыре, который пропорол его насквозь со спины и вышел наружу в районе правого легкого. Через разгоряченные от поцелуя губы потянулась тонкая кровавая струйка. Его возлюбленную откинуло вперед, почти до самого водительского места, позвоночник треснул, как хрупкая веточка на морозе, и она сложилась пополам, перегнувшись через переднее сидение спиной. Мертвые глаза уставились в потолок, а блаженная улыбка не успела смениться гримасой ужаса и боли. Автобус содрогнулся еще раз, протаранив по пути несколько машин и ограждения для пешеходов, влетел в бетонный фундамент будущего магазина и остановился. Водитель, с огромным куском лобового стекла, торчавшим из шеи, заливал кровью приборную панель, его рука по-прежнему сжимала рычаг коробки передач, а голова уперлась в середину рулевого колеса, но в общем грохоте звуковой сигнал гудел шепотом. Что-то дымилось, с треском падали куски оконного стекла, к месту происшествия стали сбегаться люди, в парикмахерской напротив женщина в голубом переднике и с мокрыми волосами тыкала по кнопкам телефона, набирая поочередно номера службы спасения, пожарных и скорой помощи. Бьянка аккуратно выползла из-под сидения и села прямо на пол, бережно обхватив живот руками, малыш беспокойно толкался. Обезумевшими глазами она шарила по сторонам, пытаясь сориентироваться и понять, что, собственно, произошло. В голове стоял такой шум, что никакие посторонние звуки туда не попадали – ни крики пострадавших с улицы, ни автосигналы, ни сирены спецмашин, летящих к месту аварии. Салон автобуса превратился в сплошное месиво из искореженного металла, пассажирских кресел и человеческих тел. Рядом с Бьянкой лежала толстушка, которая жевала бутерброд, только теперь вместо лица зиял густой черный студень, в котором утопал последний кусок недоеденной булки. Воздух наполнялся приторно-соленым, тошнотворным запахом крови. Бьянка почти перестала дышать, эта вонь просто не лезла в горло. Она попыталась встать – руки и ноги плохо слушались, но, похоже, были целы. Двери автобуса остались закрытыми, студентов раскидало по всему салону. Стараясь не наступать на тела, Бьянка пялилась под ноги и продвигалась вперед аккуратными боязливыми шагами. На полу, справа от прохода, лежала чья-то рука с сумкой отдельно от всего остального, сумка была дамской, рука, наверное, тоже. Держась за уцелевшие поручни, девушка пробралась до водительского места и тут же поскользнулась и плюхнулась прямо на ступеньки, больно ударившись копчиком о какую-то железяку. Из шеи водителя до сих пор бил кровавый фонтан, медленно сползавший по ступенькам вниз, просачивался через закрытые двери наружу. Бьянка, зажав нос рукой, отыскала рычаг, который открывает двери в салоне, попыталась его дернуть, но двери не реагировали. Она дернула сильнее, воздух в легких заканчивался, и она с отчаяньем стала терзать рычаг, чтобы вырваться из этого ада. Автобус покачнулся, тело водителя откинулось на дверцу, та медленно, со скрипом откатилась назад, и водитель вывалился на дорогу. Бьянка тут же перелезла через окровавленное кресло и выбралась из автобуса. На улице царила полная неразбериха: подоспевшие пожарные тушили горящую кабину грузовика – вот откуда дым в салоне – подтягивались еще наряды, на ходу разворачивая рукава шлангов, спасатели пытались снаружи открыть двери автобуса, орали машины скорой помощи, врачи стояли наготове, но пока добраться до пострадавших пассажиров не было возможности. Народ толпился на противоположной стороне дороги, не решаясь подходить ближе. Казалось, Бьянку никто не замечал, пока ребенок из толпы не указал рукой в ее сторону. Тут же одна бригада врачей бросилась к девушке, они что-то спрашивали, наверное, даже кричали, но Бьянка ничего не слышала и не понимала. Она всматривалась в их губы, которые шевелились и должны были издавать звуки, но так и не могла разобрать, что от нее хотят. В голове все гудело, кружилось, заворачиваясь в невидимый рулон. Наконец врачи уложили ее на носилки и побежали к машине, и уже через несколько минут автомобиль выруливал из вселенского хаоса и направлялся в сторону больницы скорой медицинской помощи. Доктор прослушивал сердце, другой – прощупал сначала конечности, потом живот, кто-то еще пытался пристроить к правому плечу тонометр. В этот момент раздался мощнейший взрыв. Место аварии в радиусе трехсот метров заволокло пламенем и клубами черного дыма. Бьянка потом лишь узнала, что в автобус въехал грузовик с цистерной бензина, который по всем правилам никак не должен был следовать этим маршрутом, но водитель решил сократить путь. Пожарные не смогли загасить возгорание, и пламя перекинулось на цистерну с остатками горючего и скопившимися парами. Врачи застыли, глядя через маленькое автомобильное окошко на то место, где они только что стояли. И каждый из них наверняка что-то сказал Всевышнему, глянув мельком вверх так, чтобы другие не заметили. А Бьянка не услышала взрыва, она лишь ощутила, как взрывной волной на ходу толкнуло машину, водитель слегка притормозил, удерживая равновесие, а потом со всей силой выжал педаль газа – ужас гнал его подальше от этого адского места. Все оказалось слишком страшно, слишком натурально, не так, как в кино, никакой романтики и адреналина, только кровь, смерть и леденящий страх оттого, что все по-настоящему. Машина свернула, потом еще раз, и весь этот кошмар скрылся из виду, унося все дальше и дальше единственную выжившую пассажирку автобуса и врачей, тоже чудом уцелевших, в отличие от своих коллег, оставшихся на месте аварии.

Когда Бьянку доставили в больницу, начались преждевременные роды. Серьезных повреждений у нее, к счастью и большому удивлению врачей, не обнаружили, только лицо немного поцарапано, и ныла рука, которой она дергала рычаг, пытаясь открыть двери автобуса. Но от пережитого ужаса матка начала сокращаться, беспощадно выталкивая плод наружу. Врачи какое-то время пытались загасить схватки, опасаясь за жизнь ребенка, но ничего не вышло. Они едва успели положить роженицу на стол, как акушерка заорала, что показалась головка ребенка, и через две минуты малыш вылетел пулей – еле поймать успели. Бьянка все еще пребывала в полуобморочном состоянии, слабо понимая, что происходит. Словно во сне, она вроде бы ощутила что-то горячее и скользкое между ногами, потом из глубины донеслись звуки, похожие на крик младенца. Она практически не чувствовала боли и пришла в себя только на следующий день. Отдельные кадры воспоминаний и ощущений никак не склеивались в одно целое, она силилась понять, что реально, а что всего лишь причуды человеческого воображения.

Все сомнения развеял доктор, принимавший роды. Невысокий, щупленький, похожий скорее на электрика, чем на врача акушера-гинеколога, мужичок присел на кровать и взял Бьянку за руку.