Варвар мог убить меня сотни раз за эти часы. Но сохранил жизнь той, которая мучила его почти неделю!

Пусть я не понимала его мотивов, но чувство благодарности испытала сполна. И чувство жалости.

«У каждого своя судьба, — мысленно попыталась я успокоить себя. — И не мне вмешиваться в нее. Но хорошо, что я не увижу его смерти».

— Вам надо поспешить, времени на отдых очень мало, — не подозревая, что разрушила все мои надежды, заволновалась незнакомка. Спросить ее об имени я боялась, страшась выдать себя.

— Почему?

— Вас ожидают на празднике как почетную гостью. Владычица в знак поощрения позволила именно вам убить трех сильнейших варваров. А вам надо еще искупаться, сменить одежды и поесть… Поспешим же, о моя тариль!

Желудок где-то в глубине непривычного еще тела судорожно сжался. Завтрак сейчас точно был последним, о чем я волновалась.

Убить?! В полнейшем ступоре я следовала за своей провожатой по темным лабиринтам башни. Мне убить? Трех сильнейших? Это гарантированно он! Ма-а-ма, роди меня обратно!

Это не попаданство, это полное попаданство!

Стоило моей провожатой выйти из комнаты, как я вцепилась в свои-чужие волосы и взвыла. В помещении имелась огромная деревянная бадья, наполненная горячей водой, стол, заставленный едой, широкая кровать, поверх которой было разложено какое-то одеяние, и три больших окна с распахнутыми деревянными ставнями.

Но все это совершенно не придавало оптимизма, взгляд первым делом уткнулся в стену, увешанную настоящим холодным оружием. Мечи, кинжалы, стилеты — это только то, о чем я могла догадаться.

Что делать? А-а-а! — металась я по комнате.

Судьба варвара меня уже не занимала, со своими бы передрягами разобраться. Убить я, естественно, никого не смогу. А это грозит мне разоблачением, а дальше — перспективой оказаться на месте варвара и на собственной шкуре прочувствовать весь местный колорит.

«О моя тариль, праздник начнется после обеда». — Напутствие моей провожатой набатом звучало в ушах.

Надо было что-то делать, время-то идет. Я метнулась к купальне и умылась, пусть освежающая манипуляция прояснит мозги. Выпутавшись из узкой тряпки под названием «мое платье» и мысленно костеря непривычно большой и какой-то неудобный бюст, я разделась.

Приготовленная одежда, к счастью, оказалась разновидностью костюма. Имелись широкие брюки и довольно просторный камзол — там и грудь уместилась, и плечам не тесно было.

Зашнуровывая куртку, я на ходу запихнула в рот какой-то еды, запила большим глотком вина и рванула на себя дверь.

— Эй, есть кто живой? — рявкнула в темноту каменного коридора. Раз отсидеться в своей норе не получится…

Почти сразу же откуда-то из глубины донесся ответный крик. Узнав по голосу свою белокожую сопровождающую, я выжидательно прищурилась — пора уже увидеть этот мир.

— О моя тариль… — заголосила было белокожая, но я решительным взмахом руки оборвала вой.

— Хочу воздухом подышать! — максимально категорично заявила я. — Место празднества осмотреть.

И шагнула вперед, не позволив обратиться ко мне с вопросами или возражениями. Наверняка она уже заметила мое странное незнание всего местного.

Но белокожая и не думала мне перечить, лишь вскрикнула:

— А оружие? Какое возьмете с собой?

Это еще зачем? Я растерянно замялась.

— Люб… — начала было, но умолкла на полуслове, еще всучат какую-нибудь пудовую палицу, с этих извергов станется.

— Любимое? — по-своему истолковала эти звуки незнакомка и метнулась к стене с оружием, на ходу разливаясь соловьем: — Конечно же ваши любимые клинки! И как я сама не догадалась. В такой-то момент! Тем более вы уже не единожды победили ими варвара!

Последняя фраза меня основательно напрягла. Вряд ли эта женщина имеет в виду наш ночной марафон.

— А что за момент? — прочистив горло, все же смогла я исторгнуть из себя вопрос, послушно приподнимая руки и позволяя нацепить на себя какую-то упряжь, к которой крепились клинки, скрещенные за моей спиной.

— Варвары обступили город, всей ордой в осаду нас взяли, — как-то поразительно безразлично отмахнулась белокожая. — На это и намекала.

— Возможно, до них дошла весть о… празднике?

Я пыталась осторожно навести ее на мысль, что нелепо заниматься празднествами с казнями пленников, когда самих могут вот-вот пленить и искрошить в капусту. Если все эти маолхи такие же мощные, как вчерашний варвар, я бы поставила на них.

— Естественно! Мы специально раз десять прокричали со всех башен наружной стены им об этом. Но они еще раньше явились, с неделю лагерем у подножия нашей твердыни стоят. Как вы предводителя их пленили, так они всей ордой и пошли. Одного дикари не понимают: разозлят владычицу, и она опять вам повелит устроить набег. Вот зададите им жару!

Я?! В горле встал ком, на лбу выступила испарина.

— Э-э-э… А что, угрозы для нас никакой?

Моя провожатая засмеялась, явно восприняв вопрос как шутку. Но мне было совсем не смешно. Пришлось рисковать разоблачением, выспрашивая подробности, но собственное положение нравилось все меньше и меньше. Вынырнув вслед за моей спутницей из дверного проема, завершавшего длинный коридор, оказалась на широкой стене башни. Один взгляд вниз, и сердце нервно дрогнуло — армия, окружавшая город-скалу, была огромной. Она простиралась до самого горизонта.

— Твердыня не может пасть! — Уверенность в голосе белокожей никак не убедила меня. — Забавно, они и не знают, что этого никогда не происходило. Богиня надежно охраняет нас, своих верных дочерей. И у нас есть вы — наша тариль, чтобы яростным вихрем накинуться на воинов орды, неся им повальную гибель и услаждая взоры Богини и владычицы тысячами разрубленных тел.

От фанатиков надо держаться подальше, — содрогнувшись, уверилась я в давнем убеждении. — Их разочарование неизбежно.

— А где стража?

В самом деле, неприятель повсюду, а сколько мы ни идем по городской стене, ни единого воина, пусть и женщины, не увидели.

— Так праздник же, — с удивлением оглянувшись на меня, как нечто элементарное, заявила белокожая, пожав плечами. — Все готовятся, принаряжаются, хотят сделать Богине приятное. А потом отправятся к амфитеатру.

— А орда? — Я нервно засмеялась.

Это уже за гранью возможного!

— Согласна с вами. Дикари! Никак не могут поверить, что твердыне ничто не угрожает, она не может пасть, — повторила свою мантру моя провожатая. — О моя тариль, а вы возьмете меня в свой следующий поход? Может быть, я могу остаться тут?

Если бы кто-то спросил мое мнение, я бы сама осталась.

— Э-э-э… а что вас удерживает? И разве поход ожидается так скоро?