– Вот что, дача, пожалуй, отменяется. Отвезу-ка я тебядомой.

– Ладно, не злись. Я совершенно не знаю, что мнеделать. Деда жалко до ужаса, за тебя боязно. Вдруг Дед прав и ты по обыкновениюсваляла дурака?

– Ага, я такая.

– Когда вы просто жили с Тагаевым, еще была надежда,что все как-то устроится и вы с Дедом…

– Нас с Дедом давно уже нет. И ты это хорошо знаешь.Кстати, он уверял меня в припадке великодушия, что будет рад нянчить моих детей.Чего ж тогда переживать? Все хорошо в этом лучшем из миров, и все довольны.

– Кабы так… – в который раз вздохнула Ритка.

– Ну, вот, твой дом, – через некоторое времясказала я.

– До чего ж у тебя характер скверный, –возмутилась подруга. – Поехали на дачу. Обещаю заткнуться, – покаяннодобавила она.

– Болтай на здоровье, например, про Корзухина. Все-такистранно, что я его раньше не встречала, – последнее замечание скорее былоразмышлением вслух.

– Красавец, правда?

– Несколько староват для тебя, не находишь?

– Что толку от этих молодых, – отмахнуласьРитка. – Конечно, Корзухину до нашего Деда далеко, но в нем что-то есть…

– Возможно, – не стала я спорить. – Но, судяпо всему, ничего великого он совершить не успел, если я о нем даже не слышала.

– Просто последнее время ты где-то в облаках витаешь,оттого и не слышала. Будет у нас мэр-красавчик…

– Красавчик – это здорово, послал бы бог толкового.Хотя это вряд ли, Дед возле себя инициативного товарища не потерпит.

– Почему ты к нему так несправедлива? – всплеснулаРитка руками.

– Просто я очень хорошо знаю нашего вождя и учителя.Зайдешь? – Мы как раз остановились возле дома, где я теперь жила, Риткездесь бывать еще не приходилось.

– Взгляну, – кивнула она. – Любопытновсе-таки.

Мы поднялись в квартиру. Подруга прогулялась по ней, пока ясобирала Сашкины вещи: поводок, миску и корм, и заметила:

– Недурственно. Кто из дизайнеров руку приложил: нашиили московские?

– Питерские, насколько мне известно, а известно мненемногое. Но если хочешь, спрошу Тимура.

Я запихнула Сашку в сумку, сообщив ему, что мы едем на дачу.Новость пес воспринял благосклонно.

– Все-таки я не понимаю, как такое моглопроизойти, – покачала головой Ритка.

– Это ты о чем?

– Как ты могла… вы вообще люди с разных планет. Ты итвой Тагаев.

– Он полюбил мою собаку, этого оказалось достаточно,чтобы растопить лед моего сердца.

– Как же мне надоели твои шуточки, – поморщиласьподруга. – Хоть бы раз поговорила со мной серьезно. Ведь я не чужой тебечеловек.

– Это точно. Потопали, родная.

Мы покинули квартиру и вскоре уже подъезжали к Риткинойдаче, благо что до нее было рукой подать. Добротный двухэтажный дом находился впоселке Радужный, в двенадцати километрах от города. Дом Ритка купила недавно,всего полгода назад, подозреваю, с одной целью: держаться на расстоянии отсупруга, ему появляться здесь было категорически запрещено. Риткин муж,создание непутевое и на редкость слабохарактерное, возражать жене никогда нерешался. Только благодаря Риткиным стараниям его еще держали на работе, аработал он завгаром в городской администрации. Пьяным на глаза сослуживцам онне показывался, а трезвым его застать было практически невозможно, так чтоРиткин супруг был человеком-невидимкой, она называла его бревном заприверженность к родному дивану, где он проводил большую часть жизни. Как-тоРитка заявила ему, что простить может все, кроме измены, супруг это запомнил итабу не нарушал, справедливо полагая, что жене нужен лишь повод, чтобы от негоизбавиться, хотя, с моей точки зрения, поводов и так было хоть отбавляй, ноРитка думала иначе.

Дом был куплен на деньги Деда. У Ритки имелись кое-какиесбережения, но их было явно недостаточно, она собиралась взять кредит в банке.Дед предложил ей деньги в долг, на сто лет и без процентов. Ритка, рассказываяоб этом, обливалась слезами умиления. Широкая натура Деда была хорошо известна,и, поступи он иначе, я бы просто удивилась, хотя меня, если честно, слегказадело, что о предполагаемой покупке и нехватке денег мне она ничего сказать непожелала. Денег у меня куры не клюют, благодаря все тому же Деду, и я понятияне имею, что с ними делать.

Я остановила машину возле металлических ворот, Ритка вышла,открыла калитку, а затем и ворота, и я въехала во двор. Сашка, выбравшись изсумки, с интересом поглядывал в окно.

– Радуйся, пес, – сказала я. – Сейчас гулятьпойдем.

Распахнула дверь, он выскочил, ткнулся носом в снег, чихнули громко тявкнул. Ритка, взяв его на руки, вошла в дом, я за ней, прихвативпакеты с провизией: по дороге мы заехали в супермаркет.

Пока мы убирали продукты в холодильник, Сашка носился попросторному холлу, вид имел совершенно счастливый, и я за своего псапорадовалась. Ритка поставила чайник, а я позвонила Тимуру.

– Как дела? – спросила весело.

– Скверно.

– С чего вдруг?

– Нетрудно догадаться, ведь тебя нет рядом.

– Твои планы не изменились?

– Нет, завтра к вечеру буду дома. Скажи мне, чтоскучаешь.

– Скучаю. Очень. Я на даче у Ритки. Мы с Сашкой решили,что это гениальная идея.

– Привет ушастому.

– Пес, тебе привет от Тимура! – крикнула я. –Когда вернешься в гостиницу?

– Поздно. Я тебе позвоню.

Мы простились, Ритка прислушивалась к нашему разговору изаметила неуверенно:

– Может, ты его правда любишь?

– А я о чем говорю? Пойдешь с нами гулять?

– Давай хоть чаю выпьем, – возмутилась она.

Через полчаса мы отправились на прогулку. В сотне метров отРиткиного дома начинался лес, однако там еще лежал снег, да и в темноте бродитьсреди деревьев занятие не из приятных, и мы пошли в противоположном направлениивдоль дороги. Сашка весело бежал впереди, время от времени тявкая, и умудрилсявозбудить всех местных собак. Из-за ближайших заборов несся отчаянный лай, чтонаполняло гордостью моего пса и явно улучшало ему настроение.