Я на мгновение забыла, зачем пришла. Посреди зала возвышалась… конструкция высотой метров в десять. Она состояла из трех одинаковых стрел из какого-то черного, отшлифованного до гладкости камня. Эти стрелы, составленные треугольным «шалашиком», устремлялись к потолку и перекрещивались где-то там, наверху. Как именно все это держалось, я не понимала, поэтому дух на мгновение захватило.

Три мага покрывали зеркальную поверхность заковыристыми символами своего тайного языка. Они просто проводили пальцем по гладкому камню – и его кончик оставлял неглубокую бороздку. Низ они таким образом уже расписали, и сейчас двое стояли на высоких стремянках, а третий и вовсе левитировал почти под самым потолком, окутанный тем же синеватым свечением.

– Боги милосердные, – выдохнула я, глядя на все это наверняка вылезающими из орбит глазами. – Что это такое?

– Арка.

– Какая еще арка?

– Не арка, а Арка! – поправил Фрай.

По его тону я поняла, что для него это Арка с большой буквы.

– Ты знаешь, Арка выглядит совсем не так, – поддела я.

– Это просто термин, – отмахнулся Фрай. – Близится схождение потоков, которое образует воронки…

– Эй! – окликнул его один из коллег. Тот, что возвышался на стремянке ближе к нам. – А у нее доступ есть?

– Да ладно, я же в общих чертах…

– Орб!

Маг выразительно посмотрел на него. Фрай закатил глаза и запрокинул голову, как пятилетка, недовольный тем, что его уводят с игровой площадки, и виновато посмотрел на меня.

– В общем, это безумно крутой эксперимент, но безумно рискованный, а оттого неприлично секретный. Мы тут днюем и ночуем, потому что наши аналитики никак не могут точно рассчитать начало схождения потоков… Как будто это вообще возможно рассчитать! – он заливисто рассмеялся. – Но будет обидно, если потоки сойдутся, а у нас ничего не будет готово, потому что, знаешь, следующий раз такие воронки будут образовываться в лучшем случае лет через десять. А то и через двадцать. А ты чего пришла-то?

Он так резко перешел от своего рассказа – в котором я, к слову сказать, ничего не поняла – к причине моего визита, что я не сразу успела переключиться и вспомнить, о чем хотела его попросить.

– Мы тут одну девушку нашли… Сейчас не хочу тебе ничего объяснять, будет проще, если ты сам увидишь ее, прощупаешь ауру и скажешь, кто она.

– А ты умеешь заинтриговать. – На его губах появилась улыбка, а на лице – предвкушение. – Покажи же мне ее скорее, затейница.

Мы вместе покинули часть офиса, которую занимал магический департамент, и поднялись на наш третий этаж. Фрай едва не подпрыгивал на ходу от нетерпения, то и дело косясь на меня, но вопросов не задавал. Меня же снова охватывала нервная дрожь по мере того, как мы приближались к палате временного содержания – небольшой комнате с одинокой кроватью и пустыми светлыми стенами.

– Обалдеть! Вот это крутота! – выдохнул Фрай, когда мы переступили ее порог.

Кажется, мне удалось удивить его почти так же сильно, как ему меня – гигантской черной Аркой, которая была похожа на что угодно, только не на арку. Даже странно, что после стольких лет работы на Корпус мы все еще сохранили способность удивляться.

Незнакомка с моим лицом улыбнулась, когда вошла я, но тут же подозрительно нахмурилась, заметив Фрая.

– Зачем он здесь?

У нее был мой голос и даже мои интонации. Хорошо, что глаза отличались, иначе я бы уже сама начала сомневаться, кто из нас кто.

– Он просто посмотрит, – объяснила я, стараясь не встречаться с ней взглядом. – Просто скажет нам, кто ты.

– Я и сама тебе все расскажу. Просто поговори со мной. Пожалуйста.

Просительные нотки в ее голосе отзывались в моем сердце болезненными спазмами, но я старалась не поддаваться просыпающемуся сочувствию.

Фрай тем временем обошел объект, пытаясь зайти ей за спину. Однако здесь девушка не была связана никакими заклятиями, поскольку находилась под замком и под наблюдением, поэтому она повернулась, приняв странную позу, словно собиралась прыгнуть на Фрая в любой момент. Мне даже показалось, что она приглушенно зашипела.

– Ух, какая, – пробормотал Фрай, довольно улыбаясь. – Хорошо, давай общаться лицом к лицу.

Он поднял руки, направляя раскрытые ладони к девушке. Та оскалилась, но не шелохнулась. Возможно, Фрай сам немного «связал» ее, чтобы она не дернулась. Некоторое время лицо его выражало сосредоточенность, но меньше, чем через минуту, на нем появилось удивление.

Фрай опустил руки, посмотрел на меня и выдохнул всего два слова:

– Это химера.

– Она гибрид.

Слова коллеги Маль Фостер еще звучали в ушах, когда поздним вечером я вернулась домой. Невысокая и на вид хрупкая, но на самом деле гибкая и сильная, как я убедилась за годы совместной работы, девушка-каори заведовала у нас медицинскими вопросами. Она пришла к этому выводу после пяти часов исследований.

– Она наполовину хамелеон, в стадии обращения. Но на вторую половину она… – темные, миндалевидные глаза на чуть смуглом лице посмотрели на меня через стол. – Ты.

Я тяжело сглотнула, а Фрай, присутствовавший на совещании, поскольку я успела втянуть его в наше дело, заметил, повернувшись к Маль:

– Я же так и сказал. Просто мы называем их химерами: существ, которые созданы из других. Точнее, называли, пока заклятие Химеры не было утеряно вместе с ритуалом, в результате которого происходило объединение организмов. Теперь это легенды.

– Похоже, кто-то нашел то, что вы потеряли, и вернул легенду к жизни, – с этими словами Берт выложил на стол переговорной небольшой планшет. – Мы нашли эти записи в доме Карины Рантор. Все пока изучить не удалось, поскольку там месяцы видео и аудио записей, а также много текстовых документов и зашифрованных файлов. Но кое-что уже понятно. Проект, над которым работала Рантор, назывался «Ангел». Найденную в ее доме девушку она звала Ангелиной или просто Линой.

– И в чем суть проекта? – с явным любопытством поинтересовался Фрай, глядя на меня.

Конечно, записи с планшета Берт поручил изучить мне, в этом и состояла моя работа: собирать и изучать информацию, делать из нее выводы. И именно из-за меня мы не успели продвинуться далеко: вместо того, чтобы быстро «перекапывать» файлы, как обычно, я подолгу «зависала» на просмотрах некоторых, следя за своим двойником. За тем, как она говорила, что и как делала.

– В создании суперсолдата и супершпиона. Ангелина – это сочетание не внушающей опасений внешности, незаурядного ума – простите, если это прозвучало нескромно, – и невероятной силы. За последнее, очевидно, отвечает природа хамелеона. Как и ящерицы, она почти неуязвима, ее регенеративные способности даже выше, чем у них. И еще… она безжалостна.