А главное поняла, что Леська – дура. Полдня мне тогда талдычила про небо и воздух. Главная красота – это когда рядом такой… такой… Блин, ну куда у нас дома такие мужики подевались?! Вымерли?

Или есть, но прячутся от меня по лесам?

Вернусь домой – поищу. А пока – не выпущу этого.

Слышишь, Рик?

Считай, тебе повезло.

А я еще думала, что этот мир – сказка. Ага, как бы не так. Тут водятся совсем не сказочные разбойники, и по голове от них достается совсем не по-сказочному! А еще тут есть стража и (только по секрету, ладно?) дракон самец

Я даже не поняла сначала, что это такое. Просто резко стало холодно, а когда я попробовала прижаться к Рику, шкура сползла совсем, и по руке что-то ударило. Больно.

– Какого черта?

– Ошерстеть, – ответил мне незнакомый голос.

Кто ж это? Не рассмотреть – факел у самого лица. Они что, совсем? Волосы подпалят! Эй!

– Оп-па. Вот это подарочек! Слышь, шаман, за такое мы тебе даже твою шкуру оставим.

Кто-то больно ухватил меня за руки. Эй, ничего себе! Это кто посмел? Ну вы влипли! Но, когда факел отодвинули, я поняла, что влипла именно я.

Их было трое.

И вид как у орков из ролевушки по ВК. Оружия навешано – прямо склад металлолома, а от рож даже обезьяна шарахнется и с трясучкой до конца жизни останется.

Если только встречу переживет! Рик, где Рик?

Вот! Чем это его так? Ой мамочки, это что, кровь?

– Слышь, шаман, это настоящая или ты какую-нибудь лягушку переколдовал в красотку?

– Эй, цыпа, открой ротик, квакни чего-нибудь.

– Да какая разница! Главное, что на ощупь настоящая! – И это пугало протянуло ко мне лапы!

Ах вы уроды! Козлы! Бандюганы самодельного разлива! Ах вы…

И меня, вы представляете меня! ударили.

* * *

Госпожа… госпожа… эй.

Голос долбил прямо по голове, и я кое-как разлепила ресницы. Передо мной маячило чье-то лицо… ой, голова болит как. Я че, с тусовки вернулась? Когда? С кем? Где? Хочу Алка зельцеру.

– Госпожа, ну же, – снова послышался надоевший шепот.

Вот пристал!

Я кое-как прищурилась, чтоб понять, какая скотина меня будит – горничная или таки папа (просыпаться или не стоит), и увидела, что это – череп.

Я не заорала только потому, что голос пропал. Начисто. И не удрала, потому что ноги не шли, держало их что-то, что ли? Только дернулась так, что кого-то головой боднула.

– Госпожа! – обрадовался этот «кто-то» за моей спиной. – Вы очнулись! Только тихо.

– Рик?

– Тихо, прошу.

– Рик, какого черта? – я вспомнила все и сразу. Другой мир. Шаман. Сказочная ночь. Три отморозка. Это избушка Рика, с его черепами и травами. А как я… А, вон они, гоблины эти, в сундуке копаются и под полом. Значит, сюда притащили. – Ты ж колдун, преврати их в кого-нибудь! Или колдани!

– Не могу!

– Как не можешь?!

– Я б смог, если б не ты! – вырвалось у блондина. – Объяснял же тебе, что нельзя! А теперь еще и руки сломаны. Слушай, ты можешь спастись! И привести солдат. Эти трое из шайки Гар-Иттена, запомнишь?

– Как?

– Черного вепря! Молчи и слушай. Полетишь за озеро, к замку, скажешь, я послал. Скажешь, шайка готовится напасть на деревню, поняла?

– Полетишь? – только и смогла ляпнуть я.

– Да! Ты только…

Но я не дослушала. Над головой кто-то заржал – ясно, гоблины уже пограбили все что могли и вернулись к нам.

– Прям голубки! – Урод потолще напялил на грудь целую связку каких-то бус. – Гляньте, а?

– Я б сам с ней… того… поголубился б, – вставил самый молодой.

– Слышь, лапы придержи! Договорились же, Вепрю в подарок отнесем! – Третий урод чего-то жевал.

– Ну а хоть того… потрогать, а?

– Ты дотрогаешься.

– Давайте лучше колдуна потрогаем ножиком-веревочкой. Быть не может, чтоб этот предсказатель золотишка нигде не припрятал.

– Да наверняка у него что-то есть! Где селяне держат денежку? Или у старосты, или у шамана. А девка посмотрит, что со строптивцами бывает.

Как в кино: злобные уроды, плен, красивый парень, который должен расшвырять всех и спасти девушку, ну меня.

Правда же? Там ведь так и бывает.

Только это было не кино. И руки у шамана действительно сломаны. И голос бандита, который спрашивал, что шаману меньше нужно – пальцы или ухо, – настоящий и противный. А папиных телохранителей рядом нет.

Нам никто не поможет.

И это из-за меня. Рик ведь говорил, что не должен. Дура-а-а! Идиотка!

– Гони монету, ты!

Я успела услышать один стон.

Тихий.

Ах вы!

И у меня сорвало крышу.

В глазах потемнело, волосы зашевелились, с треском лопнули веревки на руках.

Избушка стала тесной, стенки стукнулись о мои бока и рассыпались, во все стороны покатились стеклянные банки, дико заорали совы, дремавшие под потолком. Все рушилось, в воздухе было не продохнуть от пыли. Но люди уцелели. У меня как-то получилось закрыть их собой – наклонить шею, подставить крылья. Никого не зацепило.

Я стряхнула с головы крышу и улыбнулась. Во все восемьдесят зубов.

– Поговорим, уроды?

* * *

Я была так зла, что если кто-нибудь, хоть кто-то, попробовал вякнуть, я бы его куснула. Ну не соображала совсем от злости! Плевать, что противно! Главное – цапнуть, чтоб навек запомнил!

Гады!

Гоблины тупорылые!

Чтоб вам розовые мокрицы в штаны заползли!

– Ну?

Гоблины икнули.

– Ну?

Честное слово, я не хотела!

Да не собиралась я ничего жечь, правда! Но эти кретины так шустро рванули в разные стороны, что я не поймала никого. И конечно… Вот вы что делаете, когда досада берет? Ну и я плюнула. Учитель этикета так и не смог из меня выбить эту привычку.

По бандюкам не попала – ну их же трое, и мельтешат, как продавщицы в бутиках, зато попала по развалинам избушки. Она так красиво полыхнула, что Рик еле успел выйти. Ну в смысле я его вынесла. В зубах. Нет, я осторожно! Ну я ж не виновата, что под ноги все время какие-то бревна попадались?

Между прочим, на хвост падать больно.

– Брыхда кастуча-я-а, – высказался Рик.