Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ни фига себе корабль! – с восторгом сказал Алешка. – Настоящий дельфин! Никакая не лошадь.
Казалось, если капитан прикажет прибавить ход, «Афалина» раскинет крылья и помчится в свободном полете, как летучая рыба. Или какойнибудь альбатрос (вроде спаниеля). От нас даже чайки отстали, замотались, наверное, крыльями махать.
Очень скоро мы замерзли и спустились в отведенную нам каюту. Здесь были две койки, одна над другой, и диванчик у самого иллюминатора. Письменный столик, банкетки и вместительный шкаф. Рундук, поморскому.
Мы стали осваиваться. Полазили по койкам, попрыгали на диванчике и стали разбирать и укладывать свои вещи.
– Чур, я наверху сплю! – забил себе верхнюю койку Алешка.
Я не возражал, с нее падать выше.
– А вот фиг! – сказал Алешка.
Он щелкнул какойто задвижкой, и у внешнего края койки появился такой же барьерчик, как и у стола в каюткомпании, только обтянутый желтой кожей.
Впрочем, на нижней койке тоже была такая же предохранительная доска.
Я уложил свои вещи на свою полку, а Лешка, разбирая свой чемодан, вдруг громко икнул.
– Ты что? – спросил я. – Морского воздуха надышался?
– Привет от мамы! – сказал Алешка и запустил в меня валенком.
Не поверила, значит, мама. Засунулатаки тайком валенки для Алешеньки. И не только валенки. Алешка откопал на дне чемодана свою старую зимнюю шапку и пару рукавиц.
Шапку он сразу же выбросил в иллюминатор:
– Она мне все равно мала.
А валенки засунул в нижний ящик письменного стола.
Но тут вдруг стремительный ход «Афалины» стал постепенно замедляться. Стихли двигатели, раздались на палубе тревожные голоса матросов.
– На какогонибудь кита налетели, – предположил Алешка. – Сейчас ко дну пойдем. Пошли посмотрим, интересно ведь.
И мы помчались на палубу, посмотреть, как мы пойдем ко дну. Там, возле капитанского мостика, происходила бурная сцена. Капитан яростно дымил трубкой, а старший механик наступал на него и кричал во весь голос:
– Это вредительство, Иван Федорович! На судне враг! – И при этом он тыкал чуть ли не в нос капитана какимто мятым бесформенным предметом.
– Наверное, взрывное устройство, – шепнул мне Алешка. – Ща как рванет!
Но оно не рвануло. Оно и само было какоето рваное.
Оказывается, почему смолкли двигатели? Потому что в их воздухозаборник попал посторонний предмет и плотно его закупорил, а без воздуха, понятно, никакой двигатель работать не может.
– Ну что? Что это такое? – возмущался стармех.
Алешка подошел поближе, вгляделся и задумчиво сказал:
– На старую зимнюю шапку похоже. – Зевнул и добавил: – Пошли, Дим, спать.
А я подумал: хорошо, что он валенки в иллюминатор не швырнул…
В общем, зимняя шапка, превратившись в тряпку, полетела за борт, рассерженный стармех запустил двигатели, и «Афалина» вновь начала свой плавный бег по морским волнам.
Надо будет, подумал я, и рукавицы поскорее за борт отправить. Вместе с валенками…
Папа долго не приходил, наверное, обсуждал с капитаном корабля первое происшествие на борту. Мы сначала немного побаивались, что он мог узнать Алешкину шапку, но она была уже в таком виде, что ее даже родная мама не узнала бы. Наша родная мама, не шапкина, конечно.
В общем, мы не стали дожидаться папу и забрались в свои морские койки. Потому что очень устали от всяких впечатлений этого длинного дня. Особенно от перелета через всю большую страну. Ну и «взрывная» шапка нам добавила эмоций.
«Афалина» шла ровно, без всякой качки, чуть слышно работая своими двигателями. Мы погасили свет, оставили только маленький синий плафон под потолком, и смотрели в иллюминатор на бескрайнее море, бесконечное небо и бесчисленные звезды.
– Хочу, Дим, – сказал Алешка, – какнибудь акулу поймать. Ни разу их не ловил.
– Тебе это надо? – испугался я.
– А как же! Нужно же посмотреть, что она там в своем брюхе таскает. Там же, Дим, такие интересные вещи попадаются!
Можно себе представить!
– Всякие бутылки, Дим, со всякими письмами. – Размечтался! – И зубы ей надо пересчитать – сколько их там сотен.
– Как бы она сама нам все зубы не пересчитала. Своим хвостом.
– Ты не романтик, Дим.
Ага, согласен. Ничего романтического не вижу в том, чтобы копаться в брюхе какойнибудь акулы. Представляю, какая у нее там свалка.
– В одной акуле, Дим, – не унимался Алешка, – часы капитанские нашлись, хронометр называется. И они, Дим, шли – тикали. Здорово?
Здорово. Счастливая акула. Всегда знала, который час, режим дня соблюдала: когда спать, когда вставать, когда за пловцами охотиться. В обеденное время.
С акул Алешка перескочил на свой остров, набитый сокровищами. Стал рассказывать мне, в каком именно месте они запрятаны и что он станет делать, когда их разыщет.
– Прежде всего, Дим, сразу же школу брошу. Зачем богатому человеку учиться, да?
– Богатый дурак, конечно, умнее бедного ученого, – рассердился я.
– Я пошутил, Дим. – И Лешка мгновенно вырубился – здорово устал, и от событий, и от планов.
А папа все не шел. Потом он рассказал нам, уже утром, что засиделся на совещании с учеными.
– И чего вы там насовещали? – с интересом спросил Алешка. Он всегда старался быть в курсе всех дел и событий. Особенно тех, которые его никак не касались.
– Умойся сначала, – сказал папа.
– Потом, – пообещал Алешка. – Свежим морским ветром.
Быстро он освоился на корабле в океане.
– Ладно, – сдался папа, – вам это тоже не мешает знать.
И он подробно рассказал нам о задачах и целях экспедиции.
Никогда бы не подумал, что мирная научная работа может стать опасной для тех, кто ее делает…
Совещание в каюткомпании проводил начальник экспедиции Штокман.
– Наша экспедиция, – сказал он, – комплексная. Мы будем изучать многие параметры разных районов Тихого океана. Но главная наша цель – обследовать глубоководную впадину под названием «Бугенвиль».
– И чего вы там потеряли? – удивился наш папабизнесмен.
– Сейчас объясню, – Штокман поправил очки и погладил бородку. Он всегда, когда волновался или сердился, поправлял очки и гладил бородку. Наверное, поэтому она и завивалась у него черной запятой. – Весь мир сейчас озабочен очень важной, трудноразрешимой проблемой. Она связана с захоронением радиоактивных отходов. И вот ученые одной из западных стран предложили использовать для этого глубоководные океанские впадины. Казалось бы, неплохое решение: запаять ядовитые вещества в контейнеры и сбросить их на глубину, положим, десять тысяч метров. И даже если контейнеры с течением времени разрушатся, ничего страшного не произойдет…