Теперь перечень раненых и убитых. Только не плакать.

Вперемежку с «Октябрем» были склеены куски «Генералки»[41]– и просто поражаешься. Неужели одни и те же люди делали обе вещи: ничего общего по качеству: Академия и какой-то детский лепет. И постановка, и свет, и фотография. Просто слепые какие-то. Вроде натуры Левицкого[42].

Затем, весь материал «рискованный» – только при очень высоком качестве он может пройти. Например, мост с лошадью[43]. Или лезгинка. Кстати о лезгинке[44]. Доснимите агитацию и серьезную сторону дела, а то уж больно беззаботно и залихватски получается. Скажут, опять дискредитирование серьезности положения. Черт, почему мы не можем не ходить по лезвию!!! Почему мы не можем не делать рискованные вещи!……Да, чтобы не забыть – никуда не давайте фото с Никандровым, в особенности с нами вместе… И чтобы никто не видел…[45]…Ах, зачем в общих планах проезда освещены эти проклятые окна сзади и фасад, а не одна арка подъезда! Это так вылезает и при отсутствии неба делает из площади спичечную коробку![46]…Композиционно дворца, как мы его понимаем, нет. Особенно печально с Иорданской[47]– нет ни масштаба, ни богатства, ни мрамора. Белое папье-маше. И «подъем» Керенского не получается. Подымается «вообще»[48]. Павлин[49]— вещь для помпы … А вообще, вещи мы совершенно не умеем снимать. Например, автомобиль, часы: как было не взять их общим планом, хотя бы среди канделябров? А так совершенно непонятно, что они такое?! И рядом блестящий натюрморт фуражек на столе Временного правительства или одевание калош. Сократ в папахе взят так, что не видно папахи – зачем-то затемнены края[50]. Люстры видел не все, но очень боюсь за них. Определенно хороши Екатерининские из комнаты Батищева – то, что по кадру и свету у нас получалось! Вообще, ни черта в этой кинематографии не понимаю! Смотришь – на съемках хорошо, на экране плохо, и наоборот!!! Помнишь, как замечательны были люди в буфетной? Особенно женщины – на экране такая дрянь, что смотреть нельзя! Ударницы на бильярде тоже[51]. Бочкарева же – очень слабая в натуре, здесь хороша. Правда, слегка «обаятельна»[52]. И вообще, как ни странно, облики производят впечатление обратное……А вдруг с коровами нет ни одного кадра![53]…Шнейдеры напоминают вторую съемку Банковского моста[54]. Только один общий план хорош. Да все крупные. Не знаю, как сошью. Выбрасывать жаль. И так летит много. Очень хорошо – Коновалов[55].

В общем, выводы такие: последние части (штурм и съезд), Смольный, танки и боги, 4 июля[56], пулеметный полк и дворец Кшесинской, избиение, безусловно, хороши. За мной, как начинаю подсчитывать, будет. Есть очень хорошее. «Аврора» и броневики на ЦЭ[57]. На одну картину хватает.

Ну, обнимаю тебя, мой дорогой, крепко, крепко. Не падай духом и вези воз. Вытянем? Вытянем!

Обнимаю крепко.

Твой бедный дорогой учитель б. режиссер С. Эйзенштейн.

Сейчас звонила Ольга[58], она уже разбирает материалы и передает тебе кучу всяких хороших вещей.

Новое знамя – зажелтите буквы[59].

Нет! Конечно, краски сгущены – все будет в порядке.

«Броненосец «Потемкин» (1925) – немой киношедевр Сергея Эйзенштейна, который потряс мир.