Я пожала плечами:

– Бри на самом деле… хотела тебя. Хочет. А когда ты вчера поцеловал меня, я знаю, что она почувствовала: будто я предала ее. – Я посмотрела в окно. – И я действительно предала ее, – тихо сказала я. – Я ведь знала, какие у нее к тебе чувства.

Кэл опустил глаза. Взяв в руки прядь моих волос, он стал медленно накручивать ее на палец, виток за витком.

– А что чувствуешь ко мне ты? – спросил он после минутного молчания.

Вчера вечером он сказал мне, что любит меня. Я посмотрела на него, видя, как за его спиной неяркое ноябрьское солнце сжигает туман. Я сделала глубокий вдох, стараясь замедлить внезапный скачок моего пульса.

– Я люблю тебя, – сказала я хриплым шепотом.

Кэл вскинул на меня глаза, поймал мой взгляд. Его глаза ярко блестели.

– Я тоже тебя люблю. Мне жаль, что от этого страдает Бри, но то, что я ей нравлюсь, вовсе не означает, что мы с ней можем быть вместе.

«А это помешало тебе переспать с ней?» Я была уже почти готова задать этот вопрос вслух, но так и не решилась – не была уверена, что на самом деле хочу это знать.

– И мне жаль, что Бри вымещает свою злость на тебе. – Он помолчал. – Значит, твоя мама нашла эти книги и раскричалась. Ты подумала, она скрывает, что сама тоже ведьма, так?

– Да. И не только сама она, но и отец, и сестра, – заметила я. – Но родители просто обезумели, когда я это сказала. Я никогда не видела их такими расстроенными. И я спросила, в чем же тут дело? Меня что, удочерили? И тогда у них на лицах появилось это жуткое выражение. Они мне ничего не ответили. А я вдруг захотела узнать правду во что бы то ни стало. Бегом спустилась вниз и нашла свое свидетельство о рождении.

– И там стояло имя другой женщины?

– Да. Мейв Риордан.

Кэл сел еще прямее, внимательно взглянул на меня.

– Правда?

Я смотрела на него во все глаза.

– А что? Тебе знакомо это имя?

– Вроде бы да. – Он посмотрел в окно, подумал, нахмурившись, потом покачал головой. – А может, и нет. Не могу вспомнить.

– Жаль… – Я постаралась не показать своего разочарования.

– Что ты собираешься делать? Хочешь, поехали ко мне? – Он улыбнулся. – Поплавали бы…

– Нет, спасибо.

Я вспомнила, как ребята из нашего ковена бултыхались голышом у него в бассейне. Я была единственной, кто не разделся.

Кэл засмеялся.

– Знаешь, в тот раз я был разочарован, – сказал он, глядя на меня.

– А вот и нет, – ответила я, скрестив руки на груди.

Он смешливо фыркнул:

– Серьезно. Поехали ко мне! Или, если хочешь, я поеду с тобой, помогу поговорить с родителями?

– Спасибо, – сказала я, тронутая его предложением. – Но, думаю, будет лучше, если я приеду домой одна. Если мне повезет, они все уже ушли в церковь. Сегодня день всех святых.

– А что это такое? – спросил Кэл.

Я вспомнила, что он не католик и даже вообще не христианин.

– День всех святых, – сказала я, – это день после Хэллоуина. Это особый день у католиков. Это день, когда мы ходим на кладбище и ухаживаем за семейными могилами. Подстригаем траву, сажаем цветы.

– Здорово! – сказал Кэл. – Хорошая традиция. Забавно, что это день после Самхейна. Хотя похоже, что многие христианские праздники произошли от викканских – в незапамятные времена.

Я кивнула.

– Я знаю. Но сделай одолжение, не говори этого при моих родителях, – сказала я. – Ну, мне пора домой.

– Ладно. Можно, я позвоню тебе?

– Да, – сказала я и не смогла не улыбнуться.

– Договорились. – Его белозубая улыбка была неотразима.

Я подумала о том, как он приехал, когда я произнесла свой стишок, и не переставала удивляться, что это подействовало.

Он открыл дверцу моей Das Boot и вылез прямо на холодный, бодрящий ноябрьский воздух, подошел к своей машине, сел и уехал. Я помахала ему вслед.

Мой мир был залит солнечным светом.

Кэл любит меня.

7 февраля 1978 года

Две ночи назад кто-то написал спреем на стене магазина Мораг Шихан «Ведьма проклятая». Мы перенесли встречу нашего круга к скалам, дальше от берега.

Вчера поздно ночью мы с Матхэр ходили к магазину Мораг. Нам повезло, что было новолуние – это хорошее время для заклинаний.

Обряд излечения, защиты от зла, очищения:

1. Очертите полный круг вокруг того, что хотите защитить. (Мне пришлось включить и кондитерскую лавку старого Бэрдока, поскольку оба здания примыкают друг к другу).

2. Очистите круг солью. Мы не пользовались ни свечами, ни ладаном, а только солью, водой и землей.

3. Обратитесь к Богине. Я надела свои медные браслеты и держала в руках немного серы, кусок мрамора из сада, кусок окаменевшего дерева и осколок раковины.

Потом мы вместе с ма произнесли (негромко): «Богиня, просьбе нашей внемля, ты осени защитой эту землю. Тебе здесь Мораг служит преданно и верно, спаси ее от тех, кто сеет скверну». Потом мы призвали Богиню и Бога и три раза обошли вокруг магазина.

Нас никто не видел, это я могу сказать точно. Мы с ма пошли домой, чувствуя в себе силу. Это должно защитить Мораг.

Брэдхэдэр

Я медленно ехала по нашей улице, с тревогой смотря вперед, словно ожидая, что мои родители до сих пор так и стоят на лужайке перед домом. Когда я была уже достаточно близко, то увидела, что папиной машины нет на месте. Должно быть, они отправились в церковь.

В доме стояла абсолютная тишина, но я ощущала отголоски ударной волны, оставленные событиями сегодняшнего утра. Они витали в воздухе, словно запах.

– Мама? Папа? Мэри-Кей? – окликнула я.

Никто не ответил. Я медленно прошла по дому, увидела нетронутый завтрак на кухонном столе, выключила кофеварку. Газета была аккуратно сложена: ее, по всей видимости, так никто и не читал. Все совершенно не так, как бывало обычно воскресным утром.

Я поняла, что это шанс, и поспешила в кабинет. Но порванное свидетельство о рождении исчезло, а папин ящик с бумагами оказался заперт – впервые за все время, что я себя помню.

Прислушиваясь, чтобы не пропустить их возвращения, я быстро обыскала кабинет. Ничего не нашла, присела на корточки и задумалась.

Комната родителей. Взбежав по лестнице наверх, я вошла в их захламленную комнату. Чувствуя себя воровкой, открыла верхний ящик комода. Драгоценности, запонки, авторучки, закладки, старые открытки с поздравлениями – никакого намека на то, что мне необходимо было знать.