Проще всего было взять под белы рученьки бухгалтера фирмы Камахидзе, который ездил с единственным водителем-охранником. Михаил Львович Земский был перестраховщиком и требовал от водителя того же. Поэтому тот без колебания остановился по сигналу офицера ГИБДД, указавшего ему жезлом на обочину. Дальше все произошло так стремительно и неожиданно, что требуемый Виктором эффект был достигнут без особого напряжения. Михаил Львович с ужасом наблюдал, как сами полицейские выволокли водителя из машины, ударом в челюсть уложили его на землю и потом в упор расстреляли из двух стволов. Эта сцена настолько потрясла его, что, когда его вслед за водителем вытащили наружу и стали заталкивать в багажник собственной машины, он исправно обмочил штаны и не умер от инфаркта только благодаря успокоительному, незаметно вколотому в момент утрамбовывания рыхлого бухгалтерского тела в багажник. Разумеется, Земский не знал, что в нокаутированного охранника стреляли из травматического пистолета, поэтому, когда он пробудился от наркотического сна, картина гибели Реваза первым делом всплыла в его мозгу и снова повергла в смятение, а неприятный холодок от мокрых штанов добавил к этому чувство пронзительного стыда за свою слабость.

Взять юного отпрыска Камахидзе было значительно сложнее. Кроме того, следовало отвезти его на склад и вытянуть у него перед видеокамерой как можно больше компромата на себя самого, чтобы было чем дополнительно прижать папашу. Салага кружил по городу на своем «мерсе», набитом обкуренными малолетками, очевидно, в поисках дозы дури. Согласно папке генерала Паливоды, заботливый отец через свои контакты предупредил всех более-менее серьезных дилеров, что продавший Давиду наркотики будет иметь дело с ним лично. Мораторий на обслуживание Давида Камахидзе пока работал почти без сбоев. Видимо, многие еще помнили его отца версии 96 года и не решались трогать хоть и разжиревшего и обленившегося, но все же опасного и непредсказуемого зверя.

Пришлось подбросить парню живца. Выбор пал на Джэка – самого молодого из группы и самого продвинутого в области молодежной субкультуры. Кличка Валет прилипла к нему после того, как Дед однажды похвалил его за сноровку во время одной непростой операции, но потом добавил: «Ты, Саня, конечно, козырный, но пока только валет». Простой перевод на английский, сделанный находчивым Виктором, превратил его в Джэка, за что Саня остался ему благодарен, так как своим прозвищем он уже давно тяготился.

Выбрав момент, когда ватага причалила к одному из кафе, чтобы промочить горло, Джэк зашел за ними. Он заказал коньяк, подсел поближе и стал строить глазки одной из девушек, на которую явно уже положил глаз Давид. Молодуха, судя по всему, была сторонницей свободной любви и вполне определенно запала на Джэка, который явно выглядел мужественнее рыхлого Давида. Окончательно ее выбор остановился на Джэке, когда тот достал пухлый бумажник и, расплачиваясь с официантом, как бы случайно показал его содержимое. Девица тут же подсела к Джэку под предлогом того, чтобы прикурить сигарету, и начала напропалую кокетничать с ним. Для ускорения событий Джэк приобнял свою новую знакомую за плечи и начал вкрадчиво нашептывать ей что-то на ухо. Нервно косивший в их сторону налитым кровью глазом Камахидзе наконец не выдержал. Он решительно подошел к Джэку, схватил его за рукав куртки и, нервно дернув, сказал:

– А ну пойдем, выйдем.

Дело было сделано. Джэк аккуратно стряхнул руку, державшую куртку, встал и подозвал официанта.

– Давай-ка, любезный, налей что-нибудь молодежи, чтобы ребята не скучали, пока мы поговорим на воздухе. – Он сказал это громко, чтобы компания хорошо расслышала его слова, демонстративно вручил официанту пятитысячную купюру и подмигнул своей новой знакомой. – Подожди меня, крошка, мы сейчас вернемся.

Пять косарей сработали, как и ожидалось – привставшие было двое парней из компании клиента, услышав о халявной выпивке, тут же снова сели, забыв о Давиде.

– Ты чего хочешь? Иди по своим делам и не нарывайся, – начал свою лебединую песню молодой пижон, для вящей убедительности доставая из кармана травматический «Дабл Игл» производства прошлого века.

– Спрячь волыну, – оборвал его Джэк. – Не дразни характер. Лучше поговорим по-деловому. Мочалка что, твоя невеста?

– Нет, но сегодня она со мной и…

– Да не парься ты. Отдай ее мне, а я подгоню колес на всю бригаду. Понимаешь, запал я на нее, да и она вроде не против. А я не люблю себе ни в чем отказывать. Махнем не глядя. А? Гешефт выгодный. Не прогадаешь.

– А что есть? – Клиент не просто клюнул, но и мгновенно заглотил наживку, осталось только выманить его на улицу.

– Есть соли на выбор. Немного снежка, ну и покурить всегда найдется. Ты на тачке, давай быстро туда и обратно. Тут минуты три езды. Годится?

Тень недоверчивости пробежала по лицу Давида, но первые признаки ломки уже давали о себе знать, и он, оглянувшись в зал, где сидела компания, махнул рукой.

Поимка старшего Камахидзе, хотя и заняла совсем немного времени, была более опасной и трудоемкой. Арчил не выходил на люди без своих двух телохранителей, его дальних родственников, которые остались живы в мясорубке девяностых и были преданы хозяину как вымуштрованные сторожевые псы. С такими не забалуешь. Их нужно было выключать сразу, не давая добраться до спрятанных под пиджаками стволов. Водитель был тоже не из балетной студии, так что и его нельзя было обделить вниманием. Ввиду особой важности этого захвата Волчара, с легкой руки Виктора превратившийся в Лобо, пошел на операцию сам и взял с собой еще четверых. Сложность заключалась еще и в том, что этих волкодавов нужно оставлять в живых. Серов понимал, что перелом шейных позвонков или отравление угарным газом нельзя протолкнуть как формальное «обойтись без крови». После посещения Деда в больнице руки, конечно, чесались. Но Виктор пообещал генералу обойтись без крови и трактовал это обещание именно так, как этого хотел Паливода, – без двухсотых. Так что приходилось напрягать все извилины, чтобы придумать, как полонить матерого медведя, не прибегая ни к рогатине, ни, на худой конец, к топору или ножичку. Приходилось импровизировать втемную, наперед не зная всех вводных.

Брать Арчила решили у любовницы, к которой он ездил строго по расписанию, три раза в неделю, как на физиотерапевтические процедуры. Конечно, связываться с женщиной не хотелось, да и дом, в котором она жила, непростой – это была закрытая резиденция с охраной у ворот, камерами слежения и консьержем в вестибюле. Разумеется, все преодолимо, но сроки не позволяли тщательно подготовиться, а невозможность применения собственной техники вынуждала фонтанировать идеями.

Решение нашел король информации и информатики Мудрый Каа, которого звали то Мудрый, то Каа. Теперь его должны были с подачи Виктора звать просто Вайс (что как раз и означает по-английски – мудрый). Вайсу тоже понравилось его новое прозвище, и, раздувшись от важности, он так отчаянно налег на свой компьютер, что очень скоро выудил из поисковиков очень полезную информацию. Оказалось, что в этом доме целых три квартиры сдавались на короткий срок и даже почасово, правда, за очень приличные деньги. Обычно их снимали сбитые холостяцкие группы по интересам для далеко не чинных симпозиумов в компании жриц любви.