Спустя пару дней я добрался до шоссе. И вышел на него так неожиданно, что чуть не угодил под колёса первого же автомобиля. Из машины вышел крепкий молодой парень, посмотрел на меня и усмехнулся. Вид у меня должно быть и правда был прескверный, как у лешего: рипей, листва, следы крови и грязи. Потом парень вернулся в машину, взял какой-то бумажный пакет и вновь вышел ко мне, предлагая поесть.

Из пакета пахло чем-то ароматным и аппетитным. Мне было немного стыдно попрошайничать, но я решил что сейчас выбора у меня нет и подошёл ближе. Но вместо пакета с едой я получил удар в челюсть. А оказавшись на асфальте — ещё один удар ботинком в нос. После этого я потерял сознание. Очнувшись в канаве на обочине я понял, что уже стемнело, стоит глубокая ночь, и что у меня болит всё: все конечности, позвоночник, и особенно болит распухший нос и нижняя челюсть. Видимо двумя ударами дело не ограничилось. Я попробовал пошевелить челюстью и носом. Но малейшее движение причиняло огромную боль.

Двигаться я не мог, поэтому когда пошел дождь, я лишь слегка приоткрыл рот, чтобы вода по капельке текла мне в горло. Глотать тоже было больно. Но жажда мучала сильнее.

Сколько я так пролежал — не знаю, потому что постоянно то приходил в себя, то снова терял сознание. Однажды я очнулся от того, что мне что-то или кто-то щекотали нос. Едва открыв глаза и скосив их к центру, увидел, что это был муравей. Маленький, черненький, беззащитный. Он шевелил усиками, передвигал лапками, и я его чувствовал. А значит отёк с носа уже спал. Я попробовал пошевелиться. С болью, но у меня это получилось. Я даже смог сесть.

Сидя, я видел шоссе и проезжающие мимо машины. Через несколько минут возле меня вновь затормозила машина. Из неё вышли двое: мужчина и женщина.

— Что с тобой случилось? Как тебя зовут? Как ты здесь оказался? Где твои родители? — они приближались, а я только смотрел на них исподлобья, вновь ожидая удара под дых.

— Ты можешь идти? Какой же ты худой! Ты наверное голоден?

— Уходите! — крикнул я в ответ. — Не трогайте меня! Оставьте меня в покое!

— Ну что ты, мы же хотим помочь!

— Уходите! Вы злые, злые, злые!

— Что сделать, чтобы ты нам поверил?

— Уходите!

— Я не могу уйти, оставив тебя одного раненого на обочине. Тебе нужНа помощь. Я могу тебе помочь, — женщина протянула руку, она очень сильно пахла лекарствами. Она медик? Может и правда ей можно довериться? Уже без крика я жалобно сказал, едва сдерживая слёзы:

— Только не бейте меня больше, пожалуйста, только не бейте.

Она погладила меня по голове приговаривая:

— Теперь тебя никто не обидит.

Сначала я попал в руки докторов, что они со мной делали, я почти не помню, так как очень много спал из-за лекарств. Но просыпаясь я каждый раз видел Эту женщину, иногда вместе с мужем. И понимал, что с каждым пробуждением чувствую себя лучше. Я очень хотел после выздоровления поехать к Этой женщине домой. Но мне не разрешили. Согласно каким-то правилам, меня сначала надо определить в приют. И только потом она сможет забрать меня.

В приюте было не так уж плохо. Там было много таких как я, с судьбой гораздо страшнее и грустнее моей. Но никто об этом не узнал, так как я решил никому не рассказывать кто я, откуда взялся и что со мной приключилось. Так что дни ожидания были скучны, и тянулись неимоверно долго, но всё же я был сыт, в тепле, под присмотром и в безопасности.

Настал тот самый день. Эта женщина вновь усадила меня в свою машину, и на этот раз мы ехали не к медикам, а к ней домой. Хотя дом её очень походил на больницу: там всюду стояли лекарства всех видов, цветов и размеров. Эта женщина часто их принимала, часто сама плакала от боли. В такие минуты я приходил к ней и молча ждал, пока она меня заметит. Она поднимала заплаканный взгляд, приглашала меня жестом сесть рядом. Так мы и сидели с ней часами в тишине и одиночестве. И это было хорошо.

Ещё мы часто ходили гулять, в самые разные места. Собирая меня на прогулку она любила приговаривать "обновки нужно выгуливать, чем чаще, тем лучше". Эта женщина всегда покупала мне вкусности. И я был очень ей благодарен.

Но я очень-очень боялся, что однажды она найдет кого-то лучше, и тогда просто избавится от меня. Поэтому каждый раз когда к ней приближался кто-то, по-моему мнению лучше меня, я начинал капризничать и ругаться. Её это смущало, она извинялась, и отводила меня в сторону. Было много строгих разговоров по этому поводу. Но я всё-равно продолжал так делать.

А однажды за Этой женщиной приехал другой мужчина: высокий, крепкий, с ухмылкой. Очень похожий на того, что сломал мне челюсть на дороге. Увидев его на пороге, я впал в истерику. Муж Этой женщины еле-еле оттащил меня в другую комнату и запер там. Я смотрел в окно, как этот бугай под руку вывел её из подъезда и посадил в большую белую машину. Я кричал, стучал в стекло, чтобы она не ходила с ним. Но она меня не слышала, и добровольно шла за этим пугающим меня мужчиной. Мои страхи оправдались. Больше я Этой женщины не видел.

Её муж кормил меня, хотя я отказывался — я сильно переживал и всё ждал когда вернется Эта женщина. Её супруг никогда не гладил меня, не говорил со мной, не покупал вкусностей и не гулял. Я жил в комнате, как в клетке.

Пока однажды, когда за окном уже земля побелела от снега, он вдруг не предложил прогуляться. Он сказал, что мы пойдем к ней, к Этой женщине. Не думая о подвохе я с радостью согласился. Мы сели в машину. Ехали долго. Куда — не знаю. За окном всё время пролетал снег и все пейзажи казались однообразными.

Мы остановились на обочине шоссе, возможно того-же где они меня когда-то нашли. Мне стало тревожно. Но он сказал, что Эта женщина уже давно ждет нас, и нельзя заставлять её ждать еще дольше. И я вышел из машины в пушистый снег.

В сторону от дороги вела хорошо протоптанная широкая тропинка. Мы пошли по ней. Я, довольный первой прогулкой за долгое время, шёл впереди, предвкушая