– А я и вправду стал гораздо чище, – заметил он, глядя в зеркало. – По-моему, это вообще не я!

Это была сущая правда. Его шёрстка, ставшая из грязно-коричневой нежно-шоколадной, стояла дыбом, как новенькая щётка, только была гораздо мягче. Нос блестел, а на ушах не осталось и следа крема с вареньем. Словом, перемена была так разительна, что, когда он вошёл в столовую, все притворились, что не узнают его.

– Вы от зеленщика? Чёрный ход с другой стороны, – пробурчал мистер Браун, не отрываясь от газеты.

Миссис Браун опустила вязанье.

– Боюсь, вы ошиблись адресом, – сказала она. – Это тридцать второй дом, не тридцать четвёртый.

Даже Джонатан и Джуди сделали вид, что не узнали его. Паддингтон уже не на шутку встревожился, но тут они дружно расхохотались и наперебой стали восхищаться, каким он стал аккуратным, опрятным и симпатичным медведем.

Его усадили в уютное креслице у камина. Миссис Бёрд принесла чайник и целую тарелку горячего поджаренного хлеба.

– Ну, Паддингтон, – сказал мистер Браун, когда все расселись, – расскажи-ка нам о своём путешествии в Англию!

Паддингтон откинулся в кресле, смахнул с мордочки крошки, заложил передние лапы за голову, а задние протянул к огню. Он любил, когда его слушают, особенно если тепло и мир такой уютный и приветливый.

– Я родился в Дремучем Перу, – начал он. – Воспитывала меня тётя Люси. Но потом ей пришлось переселиться в дом для престарелых медведей…

Он задумчиво прикрыл глаза.

Все с нетерпением ждали продолжения, но его всё не было и не было. Наконец мистер Браун не выдержал и громко кашлянул.

– Не очень длинная у тебя вышла история, – сказал он.

Он нагнулся и пощекотал Паддингтона трубкой.

– Ах вот оно что! Да наш мишка попросту заснул!

Проснувшись на следующее утро, Паддингтон с удивлением обнаружил, что лежит в кровати. Лежать было удобно, поэтому он сладко потянулся и засунул голову под одеяло. Потом поелозил задними лапами и нащупал местечко попрохладнее. Кровать была такая широкая, что в неё влез бы и десяток маленьких медведей.

Через некоторое время Паддингтон высунулся из-под одеяла и потянул носом. Пахло чем-то очень вкусным, причём всё сильнее и сильнее. На лестнице послышались шаги. Потом в дверь постучали, и миссис Бёрд спросила:

– Ты проснулся, мишка-медведь?

– Почти, – отозвался Паддингтон, протирая глаза.

Дверь отворилась.

– Ах ты, соня, – проговорила миссис Бёрд и, поставив на кровать поднос, отдёрнула занавеску. – Между прочим, завтрак в постель, да ещё в будний день, приносят только самым почётным гостям!

Паддингтон жадно глядел на поднос. Там была половинка грейпфрута, яичница с ветчиной, гренки и целая банка мармелада, не говоря уж о большой чашке чаю.

– И это всё – мне? – недоверчиво спросил медвежонок.

– Не хочешь есть – давай уберу, – сказала миссис Бёрд.

– Ну уж нет, – решительно заявил Паддингтон. – Просто я ещё никогда не видел такого огромного завтрака!

– Ешь побыстрее, – предупредила миссис Бёрд, – потому что миссис Браун с Джуди собираются за покупками и хотят взять тебя с собой. Ну а я, слава богу, остаюсь дома!

– Интересно, почему «слава богу»? – недоумевал Паддингтон. Впрочем, недоумевал он недолго – ему было совсем не до того. Он ещё никогда не завтракал в постели, и это оказалось не так-то просто. Началось всё с грейпфрута. Всякий раз, когда он тыкал в него ложкой, оттуда выстреливал сок, который немилосердно щипал глаза. Сражаясь с грейпфрутом, он не спускал глаз с яичницы, боясь, что она остынет. А потом, надо было ведь оставить местечко и для мармелада.

В конце концов Паддингтон решил, что проще всего будет сложить всё в одну тарелку, а самому сесть на поднос.

Джуди, которая вошла в комнату через несколько минут, застала его восседающим среди тарелок и блюдец.

– Паддингтон, что ты делаешь? – воскликнула она. – Давай скорее, мы ждём внизу.

По мордочке Паддингтона было разлито невыразимое блаженство, которое, правда, не так-то легко было разглядеть под слоем крошек и яичного желтка. Он попытался ответить, но из набитого рта вылетело только придушенное «щасиду».

– Ну и ну! – Джуди вытерла ему мордочку носовым платком. – Первый раз вижу такого мишку-замарашку! Идём скорее, а то пропустишь самое интересное. Мы едем в магазин, в «Баркридж», и мама обещала одеть тебя с ног до головы. Я сама слышала. Ну, причёсывайся, и пошли.

Когда за Джуди закрылась дверь, Паддингтон осмотрел поднос. Поработал он на совесть, но оставался ещё ломоть ветчины, который жалко было так вот взять и бросить. Поразмыслив, Паддингтон сунул его в чемодан на случай, если вдруг проголодается.

Потом он побежал в ванную, поплескался в тёплой воде, причесал усы и явился в гостиную – не такой чистый, как накануне, но всё-таки вполне приличный.

– Надеюсь, шляпу свою ты оставишь дома? – спросила миссис Браун.

– Но почему, мама? – вступилась Джуди. – Она такая… необыкновенная!

– Это уж точно, – хмыкнула миссис Браун. – В жизни ничего подобного не видела! Что это за фасон, хотела бы я знать?

– Это сомбреро, – горделиво пояснил Паддингтон. – Оно спасло мне жизнь.

– Спасло жизнь? – удивилась миссис Браун. – Какая нелепица! Как может сомбреро спасти жизнь?

Паддингтон хотел было рассказать о вчерашнем приключении в ванной, но Джуди вовремя пихнула его локтем и замотала головой.

– А… ну… это очень длинная история, – пробормотал медвежонок, смутившись.

– Ну ладно, расскажешь в другой раз, – решила миссис Браун. – Пошли.

Паддингтон подхватил чемодан и побежал к двери. Вдруг миссис Браун остановилась и принюхалась.

– Ничего не понимаю, – сказала она. – Сегодня отовсюду пахнет ветчиной. Ты чувствуешь, Паддингтон?

Паддингтон вздрогнул, виновато спрятал чемодан за спину и потянул носом. Надо сказать, что на разные случаи жизни у него было заготовлено несколько специальных выражений. Задумчивое – взгляд устремлён в пространство, подбородок подпёрт лапой. Невинное – то есть отсутствие всяческого выражения. Этим-то выражением он и решил воспользоваться.