Вот и сейчас, закрыв за мамой дверь, я прижалась к ней, подпирая спиной, словно боясь ее возвращения. Вдох-выдох. Собственное рваное дыхание, казалось, разносится на многие кварталы вокруг. Вдох-выдох. Попыталась успокоиться, но чувство тревоги не ушло, а только многократно усилилось. Вдох. А вот с очередным выдохом я вся превратилась в одну сплошную судорогу, и задрожала так громко, от чего сама испугалась, что проснется Митя.

«Еще не поздно остановиться и все вернуть, – неустанно повторяла мама. – Остановиться и вернуться к Игорю, забыв все, что случилось, как кошмарный сон…»

«Он признает отцовство, закроет глаза хотя бы на половину твоих неосмотрительных проступков, и поможет нам всем вылезти из долговой ямы… – никак не унималась она. – Пойми же ты, наконец, ребенок должен расти в семье!»

«Тебе же его даже кормить нечем!»

«Я тебя ни в чём не упрекаю! Я лишь навожу тебя на мысль, что стоит задуматься о том, что будет завтра. Мы с папой можем на время забрать внука, чтобы ты могла хорошенько подумать о том, хочешь ли ты так жить дальше! – говоря это, она сразу же вытянула руку ладонью вперед, красноречивым повелительным жестом запрещая мне отвечать. – Забрать потому, что видим – твое необдуманное упрямство ведет к угрозе его жизни и здоровью…»

Забрать…

От одной мысли об этом меня колотило! Будто всего того, что уже произошло со мной было мало!

Из-за свежепостиранных и развешанных на натянутых веревках детских ползунков и пеленок в небольшой комнате не продохнуть. От парной духоты и липкой сырости со всех сторон шею так стянуло, что становится невозможно дышать. В два шага преодолеваю расстояние до единственного окна, хочу открыть его, и, широко распахнув створки, впустить в задраенное наглухо помещение холодный осенний воздух, но вовремя останавливаюсь, понимая, что удушливая влажность в комнате мнимая, а все, что мне нужно – это справиться со своими эмоциями…

Материальная зависимость от родителей диктует свои правила, и осознание этого ставит меня перед необходимостью строго отбора приоритетов.

Подойдя к кухонному шкафу-пеналу, открыла верхнюю створку и достала банку для круп, в которой держала наличность. Вернувшись к окну, вытряхнула ее содержимое на щербатый подоконник и, ловко поймав несколько монет, покатившихся в разные стороны, подсчитала свои убытки после оплаты обязательных коммунальных платежей и единственного похода в продуктовый магазин. А еще, вместе с деньгами, оттуда выпал флаер клуба «Странгер» с пометкой одноразового количества посещений…

Аккуратно сложив остатки денег назад в банку, я нерешительно, несколько раз обвела вокруг матовой поверхности черной визитки кончиками пальцев, словно боялась прикоснуться вовсе не к прямоугольному куску картона, а к чему-то омерзительно-грязному… и, с каждым таким витком, предупреждение, брошенное мне в лицо Барсом, тут же всплывает в памяти:

«Запомни, если ты войдешь в двери этого клуба еще раз, ты будешь готова на всё…»

Именно в этот момент я осознала, какой серьезный оборот приобретает для меня все происходящее. Я буквально чувствовала, как по коже набухающей тяжестью неуверенности и сомнения ползут мурашки холода, но внезапно вздрогнув, словно стряхнув их со своей кожи, я приняла окончательное решение и запретила себе сомневаться.

У меня просто не было выхода…

К чему оттягивать?!

Я уже давно морально готова к любому исходу, будь то новый любовник, или даже вереница их, со всевозможными, пусть особенными, унизительными предпочтениями, которые я готова терпеть за деньги. Барс четко дал понять, что я его больше не интересую – только это и стало для меня решающим фактором. Все это время я пыталась убедить себя, что больше ничего не чувствую, но, словно противореча себе, готова претерпеть любые, чужие, но только не его прикосновения.

Кто угодно, только не он!

Тут же созвонившись с Лидой, попросила ее снова подстраховать сегодня, посидев у меня с Митенькой, и, получив ее утвердительный ответ, заглянув в детскую кроватку, на несколько долгих минут потеряла счет времени, любуясь своим спящим сокровищем…

А потом быстро нырнула в шкаф, прикидывая в уме, остатки былой роскоши, сопоставляя их с тем, что имею.

Выудив оттуда пару подходящих к исключительному случаю платьев, вывесив их на открытую дверцу, отошла на шаг, чтобы придирчиво осмотреть себя в старое зеркало на стене: щеки провалились, резко обозначив линию скул, глаза, даже прежде казавшиеся слишком большими на худеньком лице, теперь смотрели отрешенно, с глухим безразличием; излишне тонкие щиколотки и выступающие ключицы, которые раньше подчеркивали трепетность и беззащитность фигуры, сейчас, вызывали только мысли только о том, что человек, их имеющий, нуждается в заботе и поддержке. Понимая, что быстро исправить уже ничего нельзя, мысленно чертыхнувшись, выбрала из двух платьев то, что скрывало явные недостатки моей фигуры и заняла очередь в общий душ.

***

А уже через несколько часов я, решительной рукой, снова потянула на себя тяжелые двери клуба «Странгер»…

Сегодня вечером я смотрела на все, происходящее здесь, совершенно другими глазами.

Приватная обстановка больше не казалась мне такой же сказочной, как раньше. Красивые, ухоженные женщины и девушки вокруг не были настолько же недосягаемыми, а загадочные влиятельные мужчины совершенно утратили для меня свою былую внешнюю привлекательность…

Я заметила отталкивающую реальность окружающей действительности только тогда, когда пришла сюда исключительно ради коммерческого интереса. Перебрасывая взгляд с одной женской безупречной фигуры на другую, теперь вижу, как каждая из них искусно принимает выгодную позу, помнит свой наилучший ракурс, неоднократно отрепетированный перед зеркалом, обладает умением блестяще преподнести себя… и знает, как подороже себя продать.

И сегодня вечером я – одна из них.

Я пришла сюда за тем же, только, в отличии от своих соперниц, я не имею навык выгодно торговать своим телом. Проституция, конечно, безобразное социальное явление, но вполне оправданное, если живешь впроголодь, вот только их холёные лица, изящные руки с идеальным маникюром, дорогие одежды – все кричит о том, что эти девушки, в большинстве своем, просто хотят красиво жить, расплачиваясь за это писечкой.

Нервно вздохнула, когда кто-то поставил рядом со мной приземистый коньячный бокал с янтарным напитком. Повернулась к подошедшему, и попыталась растянуть подрагивающие от волнения губы, как мне казалось, в обольстительной улыбке, но скулы парализовало намертво.

– Девушка, вы сегодня свободны?

Простой вопрос прозвучал настолько прямолинейно, что кровь бросилась к моим щекам, и те предательски заалели. Я быстро посмотрела на остановившегося рядом мужчину, чей насмешливый взгляд не могла скрыть даже полумаска. В отличие от многих в зале, он был без пиджака, а черная рубашка, с расстегнутыми верхними пуговицами, не скрывала, а лишь подчеркивала его рельефные мышцы. В ожидании моего ответа, мужчина сунул руку в карман своих узких дизайнерских брюк того же цвета, что сразу придало ему слегка небрежный вид, но, вот чёрт, это привлекало к нему еще больше внимания.