— Грязные и непристойные? Или романтические, в стиле Норы Эфрон?

— А что для меня безопаснее? — улыбнулся он и, помолчав, добавил: — Лу, ты хорошо выглядишь. Хотя ты… будто витаешь в облаках.

— У меня действительно голова идет кругом. Я чувствую себя ужасно, ужасно усталой. Кажется, еще немного — и я взорвусь. Все как-то непривычно.

Я положила руку на экран, потом Сэм положил свою, чтобы наши руки встретились. Мне показалось, я чувствую тепло его кожи.

— Сэм, я люблю тебя, — преодолев смущение, произнесла я.

— И я тебя. Я бы поцеловал экран, но, боюсь, все, что ты получишь, — это возможность созерцать волосы у меня в носу.

Я с блаженной улыбкой закрыла компьютер и уже через секунду провалилась в сон.

Кто-то вопил в коридоре. Я сразу проснулась, одурманенная, мокрая от пота, и выпрямилась на кровати, думая, что это, наверное, плохой сон. Но нет, за дверью моей комнаты действительно орала какая-то женщина. В моем воспаленном мозгу молнией пронеслись тысячи мыслей. Газеты, пестревшие сообщениями об убийствах в Нью-Йорке и о том, как информировать о преступлении. По какому номеру нужно звонить? Точно не 999, как в Англии. Я судорожно порылась в мозгу, но безуспешно.

— Чего ради? Почему я должна сидеть и мило улыбаться, пока эти ведьмы будут меня оскорблять? Ты не слышал и половины того, что они говорили! А ведь ты мужчина! У тебя точно затычки в ушах!

— Дорогая, пожалуйста, успокойся. Пожалуйста. Сейчас не время и не место.

— И никогда не будет! Потому что здесь всегда кто-нибудь отирается! Мне нужно купить собственную квартиру, чтобы было где ссориться!

— Не понимаю, почему ты принимаешь все так близко к сердцу. Ты должна относиться к…

— Нет!

Что-то с грохотом врезалось в деревянный пол. Теперь я окончательно проснулась. Сердце бешено колотилось.

За дверью повисла тяжелая тишина.

— Сейчас ты скажешь, что это была фамильная ценность.

Пауза.

— Ну да, да, была.

Сдавленный всхлип.

— Мне плевать! Мне плевать! Я задыхаюсь от истории твоей семьи! Ты меня слышишь? Задыхаюсь!

— Агнес, дорогая. Не в коридоре. Пойдем. Мы можем обсудить это позже.

Я застыла на краю постели.

Сдавленные всхлипы — и тишина. Выждав какое-то время, я на цыпочках подкралась к двери и прижалась к ней ухом. Посмотрела на часы: 16:46.

Я умыла лицо и поспешно переоделась в униформу. Причесалась, вышла в коридор, завернула за угол.

И остановилась.

Под дверями кухни на полу лежала, свернувшись клубком, молодая женщина. Мужчина постарше обнимал ее обеими руками, неловко сидя на корточках и упираясь спиной в стену. Похоже, он пытался подхватить женщину, но она, падая, увлекла его за собой. Ее лица я не видела. Мне удалось разглядеть лишь длинную тонкую ногу под задравшимся подолом темно-синего платья, завесу разметавшихся белокурых волос и побелевшие костяшки скрюченных пальцев.

Я громко сглотнула, не в силах отвести глаз. Мужчина поднял голову. И я сразу узнала мистера Гупника.

— Не сейчас. Благодарю, — мягко сказал он.

Онемев от волнения, я невольно попятилась и, вернувшись в свою комнату, закрыла за собой дверь. Стук сердца гулко отдавался в ушах, и мне казалось, будто они тоже слышат этот предательский звук.

* * *

Битый час я сидела, уставившись невидящими глазами в телевизор, в голове то и дело всплывала картина их сцепленных рук. Я решила отправить сообщение Натану, но не знала, что написать. Вместо этого без пяти шесть я покинула комнату и осторожно открыла дверь, ведущую из служебного коридора в хозяйские апартаменты. И пошла, тихо ступая по паркетному полу, мимо пустой просторной столовой, гостевой спальни и двух закрытых дверей на отдаленный звук голосов. Оказавшись возле гостиной, я остановилась у дверного проема.

Мистер Гупник на диванчике у окна разговаривал по телефону, рукава голубой рубашки закатаны, рука закинута за голову. Не прерывая разговора, он махнул мне, приглашая войти. Слева от меня какая-то блондинка — миссис Гупник? — на антикварном розовом диване без устали стучала пальцем по айфону. Она, похоже, успела переодеться, и я на секунду смешалась. Я продолжала неловко топтаться в дверях, пока мистер Гупник не закончил разговор и не встал с места, причем, как я успела заметить, с большим трудом и болезненно скривившись. Тогда я шагнула ему навстречу, чтобы избавить его от лишних движений, и пожала протянутую руку. Рука была теплой и мягкой, а рукопожатие — сильным. Молодая женщина продолжала постукивать по телефону.

— Луиза, очень рад, что вы благополучно добрались. Надеюсь, у вас есть все, что вам нужно? — Обычно так спрашивают исключительно из любезности, не ожидая в ответ каких-либо просьб.

— Все чудесно. Спасибо.

— Это моя дочь Табита. Таб? — (Девушка подняла руку и, изобразив намек на улыбку, снова уткнулась в телефон.) — Я прошу извинения, но моя жена Агнес, к сожалению, не смогла к нам присоединиться. Прилегла на часок. Ужасная головная боль. У нас был длинный уик-энд.

На его лицо набежала тень, но не дольше чем на секунду. Буквально ничто в его манере поведения не напоминало о той неприятной сцене, свидетелем которой я стала час назад.

Он улыбнулся:

— Итак, сегодня вы совершенно свободны, ну а начиная с завтрашнего утра будете повсюду сопровождать Агнес. Ваша официальная должность — помощница, и вы будете оказывать мое жене содействие во всем, что она пожелает сделать в течение дня. У нее весьма напряженный график. Я попросил своего помощника ознакомить вас с расписанием нашей семьи. Он будет уведомлять вас по электронной почте о корректировках планов. Лучше всего проверять почту около десяти утра, поскольку именно в это время мы вносим последние изменения в программу. С остальными членами нашей команды вы познакомитесь завтра.

— Чудесно. Спасибо. — Взяв на заметку слово «команда», я живо представила себе футболистов, бегущих по этим шикарным апартаментам.

— Папа, а что у нас сегодня на обед? — спросила Табита с таким видом, будто меня нет в комнате.

— Не знаю, дорогая. Мне казалось, ты говорила, что собираешься пойти в ресторан.

— Сомневаюсь, что сегодня вечером у меня хватит сил на городскую суету. Я, пожалуй, останусь.

— Как пожелаешь. Только предупреди Иларию. Луиза, у вас есть вопросы?

Я напряглась, пытаясь сказать что-нибудь умное.

— Кстати, мама просила меня узнать, нашел ли ты ту картину. Миро.

— Милая, тема закрыта. Картина останется здесь.

— Но мама говорит, что это она выбрала картину. И теперь маме ее не хватает. Тебе ведь она никогда не нравилась.

— Не в этом дело.