– Пройти? А глаза тебе новые не вставить?!

Мужественно проглотив так и лезущее на язык «Вставьте себе лучше новые мозги!», Лерга решительно вскинула руку к горлу, едва ощутимо коснувшись пальцами лап мужика, – и тот тут же заорал благим матом, костеря «клятую ведьму» на чем свет стоит. Народ, до этого любопытно толпившийся кругом, мгновенно отхлынул, увеличив дистанцию до нескольких шагов. Опасливые взгляды мешались с любопытными, изредка разбавляясь откровенно паническими или ненавидящими.

Сквозь толпу решительно пробилась тонкая и гибкая фигура Ристании:

– Ну, чего ты здесь застряла? Желаешь купить сушеный веник мяты? Чудесная мысль. Сразу поймешь, какая замечательная вещь – зелье белоцвета.

– Да я… – растерянно начала девушка, но смутилась и замолкла.

Ристания быстрым цепким взглядом окинула разрастающуюся толпу, неуловимо шепнула два слова – и где-то через несколько рядов закричали:

– Его величество Регис Великий! Освободить дорогу!

Народ тут же отхлынул, бросившись глядеть на королевскую карету, а Ристания, схватив Лергу за руку, утащила ее подальше от бугая и злосчастного прилавка.

– С ума сошла? Это ж надо додуматься – колдовать на базаре!

– А почему нет? – недоуменно отозвалась Лерга, покорно шагая вслед за Ристанией, не дававшей ей отстать ни на шаг.

– О боги, неужели вам, дисцитиям, никогда не говорили, что колдовать в местах большого скопления народа – это все равно, что хвастаться новой зажигалкой возле порохового погреба?!

– Нет…

– Напрасно. – Ристания с тревогой обернулась, убедилась, что они ушли так далеко, что никто уже и не вспомнит нарушительницу покоя, и сбавила шаг, поддавшись всеобщему неспешному течению любопытствующего люда. – Люди – это странные существа, Лерга. Они с удовольствием прибегают к услугам магов, пользуются амулетами и талисманами, мечтают найти какой-нибудь артефакт, но самих магов ненавидят.

– За что?

– За все хорошее, – пожала плечами Ристания. – Боятся – вот и ненавидят.

– Почему боятся?!

– Потому что маги могут то, чего не умеют обычные люди. Это мы с тобой знаем, что возможности чародеев далеко не безграничны. А вот бабе Марфе из села Выгодищи этого никто вовремя не сказал. А баба Марфа воспитала дочку Стишку и пятерых внуков. А внуки вышли из молодых да ранних и уже сами переженились, через два месяца ждут прибавления семейства. Логика ясна?

– Но ведь в Ежедневных свитках чуть не каждую неделю выливают ведро помоев на магов, которые не могут того или не могут этого! – возразила Лерга, которая как раз потому терпеть не могла читать эти листки новостей. А приходилось. Дисцитий – в будущем маг – обязан знать, что творится в родном королевстве.

Ристания только язвительно фыркнула.

– Тоже мне, сказала! Для народа существует только один непреложный источник новостей – сарафанное радио. При ссылке на любую другую информацию ты получишь в ответ лишь одно: «Мы винерситетоф не кончали!»

– Дурь! – убежденно заявила Лерга, торопливо шлепнув по руке воришку, попытавшегося залезть к ней в сумку. Должно быть, решил прикарманить кошель. А в сумке только и было-то, что два обоюдоострых кинжала да три пакетика с ядами.

– Еще какая, – согласилась Ристания. – Но, увы, чтобы мирно сосуществовать с подобными людьми, приходится подстраиваться и под эту дурь.

– Можно просто избегать общения с подобными, – с непередаваемым презрением выбросила последнее слово дисцития.

– Ага, – ровно согласилась женщина. – Можно. Особенно учитывая, что две трети всех людей на свете как раз такие. А те, которые остальные, еще хуже, ибо благородное ханжество – это вообще невыносимо. Тогда уж проще вообще ободрать все королевство и наслаждаться интеллигентным одиночеством.

Лерга обиженно замолчала, не найдя, что ответить.

– Все сюда, сюда! Здесь стекольщик! – вдруг всколыхнулась толпа.

Народ дружно кинулся на зов, побросав товар и забыв о спорах. Лерга вопросительно посмотрела на Ристанию. Та пожала плечами:

– Идем. Сходить с ума – так весело и шумно!

Стекольщиком оказался молодой вихрастый парень, лихо надвинувший кепку на ухо и быстро, с прибаутками расставлявший аппаратуру: небольшой проектор, подзаряженный тремя напитанными магической энергией кристаллами, и длинное белое полотно, развернутое прямо на боку одного из прилавков.

Расставив все по местам и вставив первую стекляшку с картинкой, он лукаво повернулся к толпе набежавших зрителей и речитативом завел:

– Я вам буду попервоначалу показывать иностранные места, разные города. Города мои прекрасны, не пропадут денежки напрасно. Города мои смотрите, а карманы берегите…

И так далее в том же духе. Собрав с безропотных зрителей по медяку, стекольщик показал со всех сторон знакомую люду столицу, пару ближайших городов, а за дальнейшее затребовал еще по медяку. Часть зрителей мрачно выругалась и ушла, прочие, поворчав, заплатили.

– А вот город Фрадриж! Туда приедешь – тотчас угоришь! Наша именитая знать ездит туда денежки мотать!

Еще по медяку парень затребовал за показ королевских покоев, но тут уж никто и не возмущался: посплетничать о короле – дело святое! Лерга не задумываясь отдавала монеты и пожирала глазами все картинки, жадно прислушиваясь к неуклюжим, но забавным присказкам. Все для дисцитии было внове: и яркие картинки, и язвительные прибаутки. Сам факт, что имя короля может запросто трепаться на какой-то пустячной ярмарке, причем отнюдь не в форме восхваления, был для Лерги шоком.

Ристания искоса, с добродушной усмешкой наблюдала за удивленной и растерянной девушкой. Уж она-то знала все минусы далекой, оторванной от мира и людей Обители, где по хмурым коридорам бродят тонкие тени в серых плащах. «Нечего потакать! Разбалуются!» – говорил домн директор, подписывая очередной запрет на самостоятельное посещение городов и вообще отлучку из Обители. И никто не брал в расчет то, что выпускник Обители, привыкнув за пятнадцать долгих лет к серо-черной гамме цветов и строжайшей дисциплине, оказывался просто оглушен обрушившимся на него многоголосым и разноцветным, пестрым в бесконечном многообразии миром.

– Вот покои короля, королевская семья, вот клинок и вот броня. И… простите вы меня: где король – не знаю я! – Парень озабоченно огляделся, пошарил в карманах и уже не в рифму, но очень расстроенно и виновато пояснил: – Стекляшку где-то посеял, осел…

– Потерял – так ворочай деньги! – заворчали зрители, угрожающе надвигаясь на стекольщика.

Тот, не будь дурак, тут же подхватил проектор, оставил толпе на растерзание белую тряпку и улизнул, затерявшись между рядов и прилавков.

– Спектакль окончен в связи со скоропостижной смертью главного актера. Все претензии – к виновнику, – философски заметила Ристания, подхватывая Лергу под локоток и помогая ей выбраться из толпы. – Ну что, понравилось?