— Ни одной? — Жека внимательно уставился в лицо любовницы.

— Они все гадины, брызжущие ядом! — Алла гневно тряхнула головой, тяжелые волосы упругими плетьми ударили по лицу любовника. — На словах они готовы тебя расцеловать, а стоит только отвернуться, как тут же выпускают когти, чтобы вцепиться тебе в физиономию. А что будет, если кто-нибудь из них узнает, что у меня появился любовник! Что будет! Они сразу же раззвонят об этом знакомым и мужьям, и через полчаса весь город будет знать, с кем я сплю, когда и где. И не сомневайся, что самым первым об этом узнает Алексей!

— Что же делать? — уныло вздохнул Жека. — Нам нужен надежный канал связи… Если у нас его не будет, тогда, наверное, лучше расстаться…

— Что-о?! — Холеное лицо с бархатистой кожей, словно светящейся изнутри, вдруг смертельно побледнело.

— Я пошутил, крошка, пошутил! — оправдывался Жека, покрывая прохладные щеки быстрыми поцелуями. — Но неужели у тебя нет ни одной верной подруги? Ведь тебе кто-то постоянно звонит по телефону, я знаю! Или это мой соперник? — грозно прищурился он.

— Не беспокойся! Ты, мой красавчик, вне конкуренции… Просто у меня нет подруг. Теперь уже нет…

— Но, наверное, была когда-нибудь хоть одна?

— Вот именно, что была…

— О ком ты говоришь?

— Да так… Раньше рядом жили… Ее звали Наташей… Вот ей я верила на все сто процентов!

— И где же она теперь? — Жека приподнялся на одном локте и внимательно уставился на задумчивое лицо возлюбленной.

— Нету… — Алла неторопливо взяла сигареты со столика возле кровати, щелкнула зажигалкой, жадно затянулась. — Исчезла, пропала, испарилась…

— Куда? Как это испарилась? Как это может человек вдруг испариться?

— Ну, понимаешь, ее мужа, известного предпринимателя, убили. Может, ты слышал, был такой, Морозов… Ну, еще в прессе про это дело вовсю трубили, целый месяц по ящику передачи гоняли, как это произошло, кому это было выгодно, то да се…

— Ну, помню, — нетерпеливо подтвердил Жека. — И что?

— Ну, так вот, на нее накатили бандиты: мол, отдавай долги мужа! Не знаю, какие у них там дела были закручены, но, короче, Наташа после похорон внезапно исчезла. И сынок ее исчез.

— Куда?

— Откуда я знаю, — задумчиво протянула Алла. Ее глаза, обведенные темным, заметно расширились. — Может, их тихо прикончили, и лежит сейчас бедная Натка где-нибудь под ракитовым кустом… А может, удалось ей сбежать… Конечно, есть у меня кое-какие соображения на этот счет…

— Какие? — быстро спросил Жека.

— А зачем тебе знать? — деланно отстранилась от него Алла. — Почему это тебя так интересует?

— Ничего меня не интересует, — обиженно надул губы смазливый блондинчик. — Меня гораздо больше интересуешь ты!

Он взял в губы ее сосок и нежно сжал. Алла в истоме прикрыла глаза. Ее руки обхватили гибкое тело любовника и притянули его к себе. Темные тени в зеркале вновь зашевелились.

— Она с сыном могла удачно устроиться за границей. Как и мы с тобой… У нее после смерти мужа осталась куча денег, вдруг она сейчас наслаждается жизнью где-нибудь в Швейцарии… Если еще жива, конечно… О, еще, еще… Продолжай так!

— В Швейцарии? Почему в Швейцарии? — Блондин вопросительно поднял голову.

Глаза его подруги были блаженно полузакрыты.

— Не останавливайся, — прошептала она. — Не останавливайся!..

— Нет, интересно же, расскажи!

— Наташа однажды обмолвилась, что у них там дом где-то в кантоне Ури — что-то вроде запасного аэродрома. Об этом никто не знал. Она сказала только мне одной по секрету.

Жека навис над ней на локтях и страстно прошептал:

— Ты необыкновенная женщина! — Он впился ртом в ее губы, а потом добавил: — Я от тебя без ума… Я… Я тебя люблю!

— О, Жека! — восторженно простонала Алла, пылко обнимая его. — Сейчас ты в первый раз признался мне в любви! Наконец-то!

— Да, дорогая, да, — проговорил он и, неожиданно отстранясь от нее, встал с постели. — Извини, совершенно вылетело из головы, понимаешь, у меня дела…

— Нет, я тебя не отпущу! — Алла обхватила его руками. — Давай, дорогой, еще один раз и все…

Жека с тяжелым вздохом опустился на смятую постель. В зеркале вновь зашевелились сплетенные в одно целое мутные тени…

Садясь в машину, Евгений Миронов достал трубку мобильного телефона и, подрагивая от нетерпения, набрал номер.

— Есть кое-какие известия, — произнес он. — Нет, на этот раз не туфта… Сто процентов, из первых рук! Думаю, Лучок будет доволен… Нет, сначала деньги! Сколько-сколько? Нет, пятьсот!.. Ладно, скоро буду…

Посреди роскошной квартиры, в комнате, уставленной стильной черной мебелью, с округлыми диванами, в полумраке вечера, казавшегося уютным от неяркого света крошечных ночников, распространявших мягкие карамельные лучи, стояла молодая женщина. Сейчас, в минуту задумчивости, ее худощавое лицо казалось жестким, а большие, красивые, густо зачерненные глаза — усталыми и озабоченными. В углу почти черного от губной помады рта алела сигарета. Узкие руки с нервными длинными пальцами стряхивали пепел на пушистый, глубокого ворса ковер с поблекшим растительным орнаментом — этот «невзрачный половичок», как называл его хозяин квартиры, человек, обычно проходивший в милицейских сводках под кличкой Лучок, был куплен за кругленькую сумму в антикварном магазине и стоил почти целое состояние.

В глубине комнаты, на расстеленной постели, закинув руки за голову, возлежал круглоголовый, массивный, коротко стриженный мужчина лет тридцати. Лицо его выглядело мрачным и озабоченным. Это был хозяин квартиры, Лучников, а стоявшая возле него в задумчивости особа, как неуклюже формулировали милицейские сводки, была его сожительницей Жанной.

Внезапно очнувшись от своих мыслей, Жанна бросила окурок в пепельницу в виде хрустальной раковины, стоявшую на секретере, и произнесла низким завораживающим голосом:

— Завтрак готов, дорогой…

Мужчина не ответил. Он упорно буравил взглядом потолок, украшенный лепниной. Его тело в наколках и шрамах было еще мускулистым и мощным, но слегка наметившийся живот указывал на далеко не юношеский возраст. Маленькие, глубоко утопленные в черепе глаза подозрительно взирали на мир из-под кустистых бровей, а выдающаяся вперед челюсть выдавала характер упрямый и не склонный к компромиссу.

— Завтрак стынет, Лучок, — негромко проговорила Жанна и щелкнула зажигалкой, прикуривая новую сигарету.

— Мы ее упустили, — наконец разжал губы неподвижный собеседник. — Мы ее упустили… Эта сука нас перехитрила!

— Нет! — Темные губы вздрогнули в уверенной улыбке. — Нет!

— Она слиняла от нас, и теперь нам хрен удастся из нее вытрясти наше «лавье»!