Хороша штука граната! Особенно когда их две и падают они почти одновременно под ноги ничего не подозревающему противнику. Досталось всем четверым. Автоматчиков разметало по песку. Двое у лодки только выпрямиться успели. Две короткие очереди ударили им в спину на пару мгновений позже первого взрыва, но даже этого времени одному хватило, чтобы слегка развернуться и одной рукой переместить винтовку со спины вправо. Поэтому ему досталось не в затылок и спину, а в шею, в левую сторону груди и в бок, второму, как и планировал, три патрона в спину, хотя нет, патронов больше выскочило.

Адреналин организм подстёгивает и к месту и не очень. Ноги уже несли меня к тем четверым. Досталось то всем, но двое были ещё живы. Один с утробным воем катался на берегу, зажимая в руках раздолбанную взрывом левую ногу.

«Понимаю, обидно. Было целых две ноги, а осталось полторы и покоцаных. Потерпи паскудник! Недолго осталось, мы с Саней быстренько».

Второй вяло бултыхался в ручье, пытаясь поднять голову, бурое облако крови расползалось у него откуда-то из низа живота. Снова две короткие очереди.

«Блин. Опять больше патронов ушло. Надо приноравливаться к такой стрельбе и такому автомату. Так, ребята, хорош, купаться. Пора вам на берег. Намо́чите документы и то, что у вас в карманах хранится, а мне потом сушить всё это хозяйство».

Вот как мандраж проскакивает, но, тем не менее, ухватив одного из солдат за тёплую и податливую руку, я шустро вытащил его на песок, потом второго. Этого за шкирку ухватить оказалось удобнее.

Фух. Надо ещё за вещами сбегать. Мне ещё вас братаны вытрясать и раздевать, камуфляж у вас хороший. Стоп. Что-то я пропустил! Мелькнуло, и пропустил. Точно. Вот это. Камуфляж и винтовка. Метнулся обратно к лодке. Вот свезло, так свезло. Уже подбегая к лодке, я понял, что если ты родился тормозом, то помереть спринтером тебе по любому не светит, максимум медленным газом. Вот что не давало покоя — два снайпера. Или как у них там, снайпер и наблюдатель? Угу. Оба готовы. Камуфляж, бинокли, подсумки, две винтовки, обе с оптикой.

В лодке на носовой банке ручной пулемёт. Его ни с чем не спутаешь! Вот почему один был только с кобурой — пулемётчиком он был. Что здесь у нас ещё? Шесть ранцев, три приличных размеров ящика, четыре туго набитых вещмешка, и, связанный маленький человечек мятой тряпкой, лежащий на дне лодки. Руки моего напарника сами потянулись к пленнику. Пришлось опять приструнить.

«Куда? Твою мать! Лежал здесь, ещё полчасика потерпит. Мухой за вещами!» Рванули, мы с Саней как будто за нами гонятся. Может и гонятся. Я-то откуда знаю? Зато теперь точно знаю, как выглядит одна нога здесь другая там. Шустро мы туда-обратно сбегали. Скинули своё хозяйство на сидуху в лодке, и принялись вытряхивать покойничков, скидывая добычу валом в лодку.

«Имел я всё это в виду, валить надо отсюда, пока не началось». Как ни торопился, но минут сорок на всё это убил. Хорошо догадался лодку в воду немного столкнуть. Много с покойничков надёргал. Камуфляж и форму в первую очередь, они крови все и в дырках, но ничего — воды в озере много. Будет время постираю.

Странно никаких эмоций. Пацан этот — напарничек мой на скотобойне работал что ли? Нет, крови я, на скорой помощи работая, повидал. И на пару десятков ножевых ранений как-то заносило, (в те годы подобное было в порядке вещей) и труп огнестрельный видел, и бабульку под трамваем, побывавшую перевязывал, и дурочку шестнадцатилетнюю из петли вытаскивал. Но всё равно десяток трупов в день для меня перебор, а эмоций никаких. Одно только беспокоит: скорей, быстрей, пока не началось. Как чуйка, какая. Так и тянет всё бросить и валить отсюда, а жаба всё это хозяйство бросить не позволяет. Вот и мечусь по берегу как в задницу укушенный. Сапоги, носки, снимал вообще без брезгливости, даже с того, кому гранатой по ноге прилетело. У него вообще кость в обрамлении рваной кожи, мышц и сухожилий торчит.

Все шмотки скинул на дно лодки, там вода на дне плещется, но совсем мало. Заодно и замочил окровавленный камуфляж. Стирать потом будет проще. Ремни, пояса, подвесные ремни, пистолеты у каждого второго, а у снайперов у каждого. Пулемёт с банкой сбоку, два автомата, карабин, две снайперские винтовки, фонари карманные, подсумки, гранаты у каждого по две штуки. Это всё сверху на шмотки — много на каждом навешано. Жетоны, документы, зажигалки, сигареты, цепочки ещё и мелочь денежная. Хрен я что оставлю. Четыре компаса и часы я отдельно в ранец убрал. Вообще всё из карманов туда вытряс. Снайперов раздел чуть не догола

Так, теперь пленник. Блинчики оладушки! Связанная, избитая, молоденькая девчушка в разорванной одежде. Мужская одежда, гражданская, штаны, перехваченные простой верёвкой, несуразный, замызганный, тёмно-серый пиджачок размеров на несколько больше. Явно с чужого плеча. На пугале огородном одёжка лучше. На ногах у неё немецкие ранцы были навалены, ноги босые. Ботинки из-под девчонки торчат, тоже убитые наглухо. Заметил, ступни маленькие, и мокрая она вся, на дне же лежит, ближе к корме, головой чуть не под кормовой банкой.

Чёрт, там же воды больше всего! Не задохнулась бы. Чуть повернул. Не — вроде дышит. Голова разбита, на скуле синяк наливается, видно досталось девчонке неслабо. Руки связаны за спиной, а ноги в лодыжках. Сразу разрезал верёвки. Перевернул девушку на спину, пристроил поудобнее, чуть приподнял голову и подсунул под затылок одну немецкую куртку.

Теперь немцы. Куда бы вас пристроить? Закапывать? Это я сдохну на земляных работах. Да и времени на это уйдёт немерянно. Пожалуй, пора вам ребята купаться.

Стащил все шесть трупов в воду, связал ноги их собственными ремнями. Жаль, конечно — ремни кожаные, на век сделанные. А что делать? Придётся идти на некоторые материальные жертвы. Стянул верёвкой все шесть трупешников, состряпав нехилую гирлянду, за другой конец верёвки привязал приличных размеров булыжник и перетащил его на кормовую банку.

Ну, вроде всё? Быстро осмотрел развороченный на берегу песок — точно всё и столкнул лодку в воду. Сказал бы я вам товарищи фашисты — типа фашистские гадины! Поменьше корабль пригнать было нельзя? Она же на четыре весла. Оглядел гладь нехилого озера. До ближайшего островка километра полтора. Сдохну я на вёслах. А куда деваться-то? Два весла скинул в лодку, и не торопясь почапал, с трудом ворочая этими неподъёмными колодами. Хорошо ветерок небольшой и почти в сторону острова дует, подправлять приходится, но терпимо. Я даже приноровился.

Нет, опять не я, сержант этот. Опять как в голове тренькнуло, расслабился я мысленно и тут же тело как будто само заработало. Заработать заработало, но два с половиной часа с небольшими остановками помахать вёслами пришлось.

Останавливался несколько раз. Первый это когда отправил немцев изучать дно этого безымянного для меня озера. Ничего личного. Чем дольше их будут искать, тем лучше лично мне. Заодно помоются ребята — хоть какое-то моральное удовлетворение, а получил. Извращённое, но это опять выверт моего шарахнутого пулей мозга и, мне кажется, безмолвное одобрение сержанта.

Приполз на остров я уже на последнем издыхании. Подошёл с подветренной стороны, почти по глади, прикрываясь островом. Думал пристать здесь же, но благоразумие победило. Прошёл чуть дальше, ворочая вёслами из последних сил, и с другой стороны небольшого, как оказалось, островка обнаружил местечко для лодки между двух здоровых валунов. То, что доктор прописал.