Катя улыбнулась, кивнула головой, соглашаясь. А про себя подумала – и впрямь, где тот потенциальный грузовичок на дороге застрял? Такая девка пропадает – кровь с молоком! И умная, и веселая, и хозяйственная, и готовит прекрасно! Все у нее в руках горит! Вот бы и правда ее пристроить…

Но своя грусть заглушила эти прекрасные мысли. Пока одевалась и приводила себя в порядок, все думала и думала о Лёльке – как же так-то, за что… И Мите еще надо сказать… Причем так сказать, чтобы он спокойно эту новость воспринял…

А может, и не надо ему говорить. Сами как-нибудь все решат. Потихоньку…

Из прихожей уже доносился шум – Маша встречала гостей. По голосам слышно – мама с Наташей пришли. Пора выходить, встречать с радостной улыбкой. И к Лёльке в комнату заглянуть надо, чтобы она эту радостную улыбку на лице матери увидела. Может, взбодрится как-то…

– Катюша, доченька моя дорогая, с днем рождения! – распростерла руки навстречу ей мама. – Дай я тебя обниму… А чего ты худая такая? Опять на диете сидишь? Вот сколько можно тебе говорить – вредно это для организма! Тем более для твоего!

– А почему тем более для моего, мам? – со смехом переспросила Катя.

– Почему, почему… Возраст у тебя такой, вот почему! Беречь себя надо! Может, еще одного ребеночка родишь… Митя, поди, сына хочет?

– Да ты что, мам! – опешила Катя, отступая назад. – Какое там – родишь! Скажешь тоже! Вон, мне сегодня уже тридцать восемь стукнуло!

– Ну и что? Самый подходящий возраст для второго ребеночка! Чего ты на меня так смотришь, будто я бог весть какую ерунду говорю?

– Да нет, что ты… Просто я… Растерялась как-то…

Катя и Маша обменялись вороватыми взглядами, что, впрочем, не укрылось и от мамы, потому что она спросила быстро и радостно:

– Что, я угадала, да? Будет все же второй ребеночек?

– Нет, мам, что ты… Нет, конечно…

– Врешь поди? Скрываешь от матери, да?

– Мам, пойдем, ты мне на кухне нужна! – быстро пришла на помощь Маша, беря маму под локоток и делая озабоченное лицо. – Вернее, твой совет нужен… Мне кажется, мы с Катькой мясо в духовке передержали… Глянь своим опытным глазом, а?

– Ну что ж, пойдем, я гляну… – согласилась мама, направляясь вслед за Машей на кухню. – Так вы, девки, и не научились хорошо готовить, сколько я ни старалась! Ничего без матери не можете! А вот помру я, кто вам тогда советы давать будет?

– А ты не помирай, мам. Живи долго. Куда ж мы без твоих советов-то, и впрямь пропадем.

– Ну, это уж как получится, мы годам своим не властны… – вздохнула мама, не учуяв в голосе Маши едва заметной нотки насмешливости. И хорошо, что не учуяла. Иначе обиделась бы…

Старшая сестра Наташа все это время молча стояла в прихожей у зеркала, вроде как поправляла прическу. На самом же деле наблюдала за ними очень внимательно. Видно было, что она отметила про себя и бледное, испуганное Лёлькино лицо, и Катину нарочито веселую суматоху, дополненную дурацкой счастливой улыбкой. И потому, обернувшись от зеркала, спросила в лоб:

– Что у вас происходит, девчонки? Что-то случилось, да?

– Нет, Наташ, ничего у нас не случилось! – бодро, будто по инерции, ответила Катя, но тут же вздохнула и опустила голову вниз, и легонько сжала пальцами Лёлино тонкое запястье, будто предупредила – терпи, доченька, так надо…

– Понятно! Значит, у Лёльки проблемы! – вынесла свой вердикт Наталья. – Правильно я догадалась, да? Меня ведь не обманешь, Кать, ты же знаешь…

Да. Это действительной было так. Наталью обмануть было практически невозможно. Маму – да, сколько угодно, а Наталью – нет… Она была для них с Машей этаким всевидящим оком в их детстве, строгим и справедливым воспитателем, железным командором. Шутка ли – семнадцать лет разницы! Мама родила Наталью в первом своем браке и рассказывала им как-то, что и отец у Натальи был такой – жесткий и справедливый. Военный был, офицер. Погиб на учениях. Потом мама второй раз замуж вышла, они с Машкой были у нее поздними детьми… Хотя и со вторым мужем мама недолго прожила, тоже, как говаривала, судьба забрала слишком быстро. Они и не помнили отца почти… Выросли, утекли из родительского дома, а Наталья так и осталась с мамой, замуж не вышла. Да и кто польстился бы на такой командорский характер? Кому ж охота жить под прицелом и вышагивать день ото дня по одной половице? Желающих не оказалось. Зато мама жила за Натальиной спиной как у Христа за пазухой – в ее-то солидном возрасте. Другие женщины в ее годы немощными старушками выглядят, а мама – ничего, бодренько так!

– Ладно, потом расскажете… После всех посиделок застольных… – тихо проговорила Наталья, проходя мимо них в гостиную. – Пойду с малышней поздороваюсь… Это что, опять они эти ужасные мультики смотрят? – уже из гостиной послышался ее строгий голос. – Да что это такое, а? Вот я сейчас вашей матери выговор сделаю, ага!

– Теть Наташ, не надо, не ругайте ее… – пискляво заступилась за мать Даша. – Это же очень хороший мультик, про Губку Боба!

– Да что в нем хорошего, объясни? Такие мультики ваши детские головы мусором засоряют! Они ж никакого посыла не несут, интеллектом там и не пахнет!

Катя и Лёля стояли в дверях гостиной, невольно слушали эту перепалку. Наконец Лёля произнесла тихо, просительно:

– Ну пусть смотрят, теть Наташ… Они же в гости пришли, а в гостях все можно…

– Это кто тебе такую ерунду сказал, Ольга? – сердито повернулась к Лёле Наталья. – Во-первых, в гостях можно далеко не все, есть определенные правила приличия! А во-вторых… Запомни раз и навсегда – надо обязательно отслеживать то, что смотрят в телевизоре твои дети! Ведь у тебя тоже когда-то будут дети? Лет через десять, верно?

Лёля сжалась, отступила на шаг, будто пыталась укрыться за спиной матери. Катя хотела было что-то ответить Наталье – легкое, со смешинкой, чтобы разрядить обстановку, – но не успела, потому что на плечо ей легла Митина рука. Подняла голову, улыбнулась, проговорила быстро:

– Ой, Митя! Я и не услышала, когда ты пришел!

– Да, я торопился, как мог… У любимой жены день рождения, а у меня на работе завал! Ну что, кажется, все в сборе? Садимся? А то я голодный – жуть…

– Ой, Митечка, привет! – выбежала из кухни с наполненными салатницами в руках Маша. – Рада тебя видеть, дорогой! Все, садимся, садимся! Мужчина у нас голодный! Ни минуты больше не будем ждать!

– Да, да, садимся… – вышла из кухни и мама. – Дай, Митенька, я тебя обниму… Золотой ты мой… Сиротинушка… Мы с твоей мамочкой хорошо дружили, царствие ей небесное, вечный покой…

– Мам, перестань! Ну чего ты… – тихо окликнула ее Наталья. – Тоже, нашла время… Сегодня ж не поминки, сегодня у Катюши день рождения…

– Да неуж я не знаю? Из ума-то еще не выжила… – беззлобно огрызнулась мама, первой садясь за праздничный стол.

И все тут же расселись быстро, и Митя открыл шампанское, произнес тост. Как всегда, один и тот же. Сказал, что жена у него самая красивая, самая умная, что ему страшно повезло в жизни. Как весело было в этот момент на маму смотреть, боже мой! Каждое Митино слово она сопровождала важным кивком головы, будто соглашаясь – да, да, все верно… Так и есть – Катенька самая-самая… А какой еще должна быть ее дочь? Только такой – самой-самой, и никак иначе!