Большей частью мне пришлось работать в Европе, и хотя я давненько не путешествовал так далеко на восток, но почти уверен, что первые две цифры – международный телефонный код Турции. А что касается достопримечательностей, достаточно провести там всего один день, чтобы понять: в этой стране больше древнегреческих и римских руин, чем где-нибудь еще на свете. Если 90 – код страны, то, возможно, последующие цифры означают код города и начало местного телефонного номера. Никем не замеченный, я направляюсь в самый тихий уголок подвала и звоню по мобильному в телефонную компанию «Веризон», чтобы проверить свои предположения.

В ожидании ответа я смотрю на часы и с изумлением вижу, что вот-вот рассветет. Прошло уже десять часов с тех пор, как швейцар, проверяя, почему отключилось электричество в соседнем помещении, отпер номер 89, чтобы получить доступ к проводке. Неудивительно, что все выглядят такими уставшими.

Наконец мне удается дозвониться до справочной службы «Веризона», и женщина с сильным акцентом (очевидно, из центра обработки вызовов в Мумбаи) подтверждает, что 90 – действительно международный телефонный код Турции.

– А двести пятьдесят два? Это код региона?

– Да, это провинция… она, кажется, называется Мугла. – Женщина старается правильно выговорить незнакомое слово.

Провинция Мугла? Это название ничего мне не говорит… Турция – большая страна, намного больше Техаса, ее население превышает семьдесят миллионов человек.

Я начинаю благодарить сотрудницу телефонной компании, собираясь уже повесить трубку, и тут она добавляет:

– Не знаю, поможет ли это вам, но здесь сказано, что Бодрум, один из главных городов данной провинции, находится на берегу Эгейского моря.

Бодрум? Это слово вызывает дрожь во всем моем теле и испуг, который, казалось бы, за долгие годы должен был исчезнуть без следа. «Бодрум» – говорит телефонистка, и волна выносит название этого города на берег, как обломки далекого кораблекрушения.

– В самом деле? – спокойно отвечаю я, лихорадочно пытаясь привести мысли в порядок. И тогда та часть моего мозга, которая отвечает за настоящее, подсказывает, что я приглашен на это расследование всего лишь в качестве гостя. Я испытываю облегчение. Не хочу больше иметь никакого отношения к этому уголку мира.

Возвращаюсь в номер 89. Брэдли замечает меня, и я говорю, что на этом клочке бумаги действительно записан междугородный телефонный номер, но Канада здесь ни при чем. Я объясняю ему про календарь. Бен говорит, что тоже с самого начала обратил на него внимание.

– Бодрум? Где это? – спрашивает он.

– Вам придется выяснить все более подробно. Это в Турции, один из самых модных в мире летних курортов.

– А как насчет Кони-Айленда? – интересуется он с непроницаемым лицом.

– О вкусах не спорят, – отвечаю я и начинаю расписывать ему Бодрум: гавань, забитая экстравагантными яхтами; элегантные виллы; маленькая мечеть, скрытая в горах; кафе с экзотическими названиями вроде «Меццалуна» и «Оксиджен», где подают капучино за десять долларов и где кипят бурные страсти.

– Вы бывали там? – спрашивает Брэдли.

Я отрицательно качаю головой: есть вещи, о которых правительство не позволяет мне говорить. И меняю тему разговора:

– Интересно, зачем ей вдруг понадобилось звонить в Бодрум?

Брэдли пожимает плечами, не желая пока ломать над этим голову. Он занят другими мыслями.

– Тот высокий парень и впрямь спец по документам, – сообщает он, указывая на Петерсена, стоящего в другой половине комнаты. – Альварес думала, что нашла в кабинете управляющего ксерокопию студенческого билета. А знаете, что это оказалось на самом деле? Читательский билет нью-йоркской библиотеки. Имя, конечно, вымышленное.

– Прекрасно, – говорю я без особого интереса. – Выходит, убийца-то наша – интеллектуалка.

– Не совсем, – отвечает он. – По базе данных библиотеки я выяснил, что за целый год она взяла там всего одну книгу. – Лейтенант делает эффектную паузу и смотрит на меня в упор. – И книга эта написана вами.

Я встречаю его взгляд, не зная, что сказать в ответ. Вот так поворот!

– Убийца читала мою книгу? – наконец удается выдавить мне.

– Не просто читала, я бы сказал, изучала, – отвечает он. – Вы сами говорили, что редко сталкивались со столь профессиональной работой. Теперь мы знаем объяснение: отсутствие зубов, антисептический спрей – обо всем этом говорится в опубликованной вами работе.

Моя голова непроизвольно дергается, словно книга обрушивается на меня всем своим весом.

– Злоумышленница черпала информацию из описанных там расследований, используя мой труд в качестве пособия, как убить человека и скрыть следы преступления?

– Именно так, – подтверждает Брэдли и широко улыбается, что случается с ним крайне редко. – Поздравляю: теперь мне придется охотиться за вами как за своего рода доверенным лицом убийцы.

По правде говоря, моя книга по современной технике расследования преступлений получилась довольно невразумительной: я бы сказал, то было нечто бросающее вызов всем опубликованным прежде теориям. Большинство читателей, однажды отложив этот опус в сторону, вряд ли захотят когда-либо снова взяться за него.

Но в узком кругу профессионалов, на которых мое сочинение и было рассчитано, оно произвело эффект разорвавшейся бомбы. Факты, изложенные в книге, балансировали на грани правдоподобия, хотя я и ссылался постоянно на достижения науки и передовые технологии. Но при более близком знакомстве даже самые закоренелые скептики избавлялись от сомнений: в каждом описанном мною деле содержались мельчайшие детали, тщательно излагались все обстоятельства и мотивы, которые и позволяют хорошему следователю отделить истинное от ложного.

На следующий день после выхода книги в свет в закрытом мирке высококлассных специалистов поднялся целый шквал вопросов. Проклятье, каким образом этот никому не известный писака получил информацию о столь необычных делах? (Я, разумеется, изменил имена, чтобы не дискредитировать обвиняемых, но все равно мои отчеты напоминали сообщения, полученные с другой планеты.) И самое главное: кто же на самом деле автор, черт побери?

Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал правду. В силу специфики своей бывшей работы я имел больше врагов, чем мог себе даже представить, и не желал однажды, включив двигатель машины, превратиться в горстку космической пыли, кружащейся вокруг Луны. А потому решил подстраховаться, воспользовавшись чужим именем. Если кто-то из читателей захочет разжиться информацией о так называемом авторе, единственное, что он обнаружит: этот человек недавно умер в Чикаго.

Одно могу сказать точно: я писал эту книгу не ради славы или денег, а потому, что успешно распутывал преступления, совершенные людьми, работавшими на пределе, которого может достичь человеческая изобретательность. И надеялся, что техника, которую я впервые применил, окажется полезной для других следователей. Видите ли, в душе я по-прежнему молод и верю, что впереди меня ожидает другая, настоящая жизнь. Я думал, что это сочинение станет неким итогом, своего рода прощанием с прошлым.