— Дим, как мы будем в обычной школе, а? — жалобно спросила Юлька. — У меня за семь лет первый раз каникулы. То есть я первый раз здесь, дома, и в школу не пошла. Я так извелась за этот день… Я уже соскучилась.

— Это ненадолго! — уверенно сказал Дима и поправил очки. — Пойдем отсюда.

К стадиону приближалась не очень трезвая и очень буйная компания.

— Я их не боюсь! — тут же с вызовом ответила Кошка.

— Ты от скуки хочешь нарваться на неприятности? — парировал Дима.

— А может, я познакомиться хочу, — с вызовом сказала Юля, — может, это мои будущие одноклассники!

И от этой мысли Кошке стало тошно.

— Пойдем Анечку навестим! — сказала она и, не дожидаясь Диминого согласия, направилась в сторону Аниного дома.

— Урра! — Анечка повисла на Кошке, и той пришлось с кряхтением пересадить радостного ребенка на Димку.

— А что мы будем делать? А мы в школу пойдем? Там уже отремонтировали, да? Пошли в школу, а то тут скучно! Степка, — Аня обиженно кивнула на брата, — одну головоломку придумал, а когда я шнур нашла, то за комп сел и пропал… А мы проект будем делать, да? Новый или старый? Или оба сразу?

Все это Анечка выпалила на одном дыхании — она давно молчала, надо же было наконец выговориться! А заодно, от полноты чувств, надо было одной рукой дергать Кошку за рукав, а другой Димку — за воротник. Димка, уж на что человек терпеливый, не выдержал, поставил Анечку на пол.

— В школу мы не пойдем, — начал он рассудительно, — там закрыто пока…

— Но проект можно и у меня дома делать! — Анечка вертелась на месте, пытаясь удержать в поле зрения сразу обоих гостей. — Только что делать будем?

Кошка уже нажимала кнопку быстрого набора.

— Женьк! — скомандовала она. — Нам нужно чем-то заняться! Или я за себя не отвечаю! Я ни за кого не отвечаю! Это дурдом, а не каникулы!..

Вдруг Кошка замерла на полуслове — и даже, для полноты эффекта, с полуоткрытым ртом.

— Что? Кто? Класс! Ага… Ага… У тебя соберемся? Ладно, тогда двигай к Анечке!

Кошка положила трубку и сообщила:

— Будем переделывать заваленный проект! Анька, у тебя какая комната самая большая?

Анины родители были людьми простыми. Папа менеджерил в офисе, мама делала стрижки. Больше всего в жизни они любили вечера после рабочего дня. Даже не выходные, которые заполнены еженедельной суетой: готовка, мелкий ремонт, уборка, поход по магазинам, визиты к родственникам. В понедельник вечером все это исключалось — даже еду предпочитали полуфабрикатно-разогретую. Все для того, чтобы с чувством выполненного долга плюхнуться на диван и посмотреть свежую серию любимого сериала, заботливо скаченного главой семейства по офисной безлимитке. Пицца (или суши), пиво (или вино), ароматный чай (без вариантов)…

Но сегодня их ждал сюрприз. Неприятный.

Посреди гостиной, которую они с легкой руки бабушки звали «большой комнатой» или «залом», располагалась мастерская. Куча причудливо разложенных палочек-прутиков-пружинок. Чертеж, вызывающий воспоминание о Леонардо да Винчи. И пятеро детей, которые глядели на все это стеклянными глазами.

В полной тишине.

Папа даже не стал отчитывать старшего сына, который так заигрался, что не успел отключить компьютер и спрятать на место шнур.

— Чего это они? — шепотом спросил он у Степки.

— Не знаю, — тихо ответил тот. — Уже полчаса так тупят..

Родители подождали немного, но дождались лишь того, что самый старший — долговязый аккуратист Женя — обнаружил их существование и даже кивнул. Впрочем, смотрел он при этом все равно в пол, так что полноценного приветствия не получилось. Папа вежливо кивнул в ответ и увел семейство на кухню. Анечку пытались выманить, но она с таким остервенением черкала в блокноте, что ничего не заметила.

Ужинали впервые за несколько лет на кухне. Там не было телевизора, и потому пришлось разговаривать. Вернее, для начала помолчать, сосредоточенно жуя и придумывая тему для беседы.

— Ну, как у тебя в салоне? — первым очнулся папа. — Все ругаешься со своей… этой… Макаровой?

— Да она уволилась еще неделю назад! Я же тебе говорила!

Папа хмуро кивнул и принялся за пиццу. Чтобы загладить неловкость, слово взяла мама:

— А у тебя как?

— Да все так же…

Еще пять минут прошли в тягостном молчании. За столом явно кого-то не хватало. То ли доктора Хауса, то ли Декстера. Наконец родители одновременно вспомнили о Степке, хотя тот сидел тише мыши, даже вилкой о тарелку старался не звякать.

— Ну, — поинтересовался глава семейства, — как четверть закончил?

Сын сделал очень равнодушное лицо и забубнил:

— Все нормально, по информатике даже четверка, остальное… тоже более-менее…

— Стоп! — папа педагогически строго сдвинул брови и даже отложил надкушенный кусок пиццы. — У тебя же по русскому три с минусом! Я же тебя компьютера лишил! Ты почему?..

Но серьезному разговору так и не суждено было состояться. Сначала из зала донесся слаженный торжествующий вопль, в котором можно было разобрать:

— Ваще!

— Точно!

— Молчун рулит!

И:

— Анечка, ты гений!

Семейство на кухне вздрогнуло и замерло, опасаясь обрушения потолка. Но все обошлось явлением Анечки на кухню.

— Мам-пап! Мы все придумали! — Анечка мигом оказалась в шкафу с продуктовыми запасами. — Молчун придумал! И я немножко!

Макароны и прочая бакалея вылетали из шкафчика, как будто в нем трудился безумный норный зверь барсук.

— Там надо РОС сделать, понятно? Распределенную обратную связь!

Анечка вынырнула из шкафа.

— Мам! А где у нас крахмал?

Мама вздохнула, сняла пакет с верхней полки и отдала радостной дочери.

— Круто! А что это, пицца? Спасибо!

И неистовый ребенок исчез с пакетом крахмала в одной руке и коробкой пиццы — в другой.

Какое-то время оставшиеся без ужина члены семейства молча созерцали бакалейный развал на полу кухни. Потом папа задумчиво объявил:

— Я им скажу, чтобы больше у нас не собирались… Жене скажу. Он самый адекватный… Кажется…

Мама кивнула:

— А я сварю чего-нибудь… Макароны… раз уж достали…