– Лейтенант Холль, компанифюрер семь-двести семьдесят шесть.

– Лейтенант Хемпель.

– Герр Хемпель, вы должны нам помочь! Вы не сойдете вниз на минутку?

В два рывка белокурый лейтенант оказался передо мной. Он был на полголовы выше меня.

– Где пожар?

– Мы тут маемся уже добрых восемь часов. Не можем двинуться вперед. С этого высотного дома, верх которого виден через вон тот пролом, русские пулеметы господствуют над всей округой. Вас вызвали, чтобы облегчить участь разведбата-171.

– Да, правильно, мне нужно доложиться оберстлейтенанту фон Хольти – я ищу его командный пункт.

– Герр Хемпель, вам это не понадобится, если обе ваших машины пойдут за мной и помогут взять этот чертов дом и уничтожить противника. Когда этот кошмар закончится, вы сможете доложить о себе в батальоне, но думаю, тогда вы им на сегодня уже не понадобитесь.

Мои слова, кажется, убедили лейтенанта.

– Ладно, герр Холль, я вам помогу. Что вы предлагаете?

– Если вы пройдете за мной до следующего перекрестка, нам надо будет повернуть налево по этой асфальтированной улице. Вы видите тот дом впереди в 400 метрах по правой стороне улицы? Я с тремя солдатами пойду за вашим орудием, четверо остальных пойдут за вторым. Подавите врага в левом крыле и стреляйте во все, что увидите; второе орудие будет делать то же самое с правым крылом. Все нужно делать так быстро, чтобы противник не смог понять, что в него попало. В случае любой неожиданности мы прикроем вас с тыла.

– Ладно, договорились. Когда вы двинетесь, я первым делом дохожу до следующего перекрестка. А пока я дам указания второму орудию.

– Неметц, ты слышал наш план. Быстро беги на командный пункт. Павеллек и Вильман пойдут с тобой за первым орудием. Я тоже там пойду. Обер-фельдфебель Якобс с тремя солдатами из своей роты пойдет за вторым орудием. Скажи Якобсу, что мы штурмуем левое крыло, а он берет на себя правое. Ты все понял?

Уже на бегу он прокричал:

– Так точно, герр лейтенант!

– Герр Хемпель, моему связному понадобится 15–20 минут, чтобы добраться до моих солдат, а им – пробраться незамеченными к нам. Я собираюсь подойти к перекрестку как можно ближе, но чтобы меня не видели те, кто засел в доме. Медленно следуйте за мной и по моему сигналу вставайте. Когда я несколько раз сожму руку, это сигнал «вперед» – и без остановки двигайтесь к цели.

– Все ясно, герр Холль. Удачи!

Сцена разрушений: поле боя, на котором 24 сентября 1942 г. дрались Холль и его люди

Штаб LI армейского корпуса: 16.45 24 сентября 1942 г.

В 07.00 LI АК начал атаку на вражеский плацдарм по обоим берегам Царицы…

В частности:

В тяжелых боях за каждый дом 267-й ПП подошел к Царице на 300 метров. Оборона по району устья Царицы, району железной дороги на юго-запад от него и по северной части острова на Волге ( остров Голодный. – Прим. пер.).

Я осторожно пробирался вперед, используя любое укрытие по дороге. «Иван» не должен ничего заметить. Оба штурмовых орудия медленно двигались за мной. Когда я добрался до перекрестка, то дал оговоренный сигнал остановки. В бинокль я видел, как Павеллек и Вильман ползут вдоль улицы. Теперь им будет очень просто присоединиться ко мне, когда я пройду мимо них, двигаясь за первым «штурмгешютце». Я также видел, что обер-фельдфебель Якобс с тремя солдатами уже на месте и с ними мой связной. Они дошли до Павеллека и ждали нашего появления. Я еще раз осмотрел широкую и прямую улицу. Вдоль правой стороны стояли деревянные столбы, с которых свисали электрические провода, некоторые были повалены и лежали на земле. К ним все еще были присоединены провода. Приходилось следить за тем, чтобы не увязнуть в них. Я стиснул правый кулак и несколько раз ткнул им вперед. Оба орудия медленно покатили вперед. Командиры были внутри, опустив крышки люков. Когда орудие лейтенанта Хемпеля выкатилось на середину перекрестка, оно развернулось на юг, и я прыгнул за него. Я бежал трусцой за орудием, так что у меня было укрытие от русских и я мог отдать приказ своим людям, когда мы с ними поравняемся. Громовой раскат бросил меня на колени. Оружие лейтенанта Хемпеля обнаружило цель и сделало первый выстрел. Второй выстрел последовал сразу же после первого. Второе оружие тоже начало обстрел цели, правого крыла здания. После неожиданного первого я уже спокойнее воспринимал оглушительные выстрелы обоих орудий. Никогда раньше я не стоял так близко к ним. Но они оказывали моим товарищам столь нужную помощь. Мы миновали Якобса, Павеллека и их бойцов. Согласно моему приказу, отданному через Неметца, они присоединились к нам. Теперь за каждым оружием шло четыре пехотинца. Я прокричал Неметцу:

– Неметц, беги к лейтенанту Вайнгертнеру! Когда мы дойдем до здания, он должен подняться в атаку во всю ширину сектора. Оставайся с ним, пока тоже не подойдете к зданию.

– Так точно, герр лейтенант, вас понял!

Все происходило просто молниеносно, мы бегом двигались за ведущими огонь орудиями. Из здания больше не велся огонь, из-за которого весь день нам было так тяжело. Мы подошли к дому, уворачиваясь от проводов, которые натягивали движущиеся машины. До входа на левой стороне здания оставалось еще 30 метров. Правый вход лежал в ста метрах дальше.

– Якобс, нам нужен скоординированный удар. Я возьму левый вход, ты берешь правый. Понятно?

– Ясно!

«Штурмгешютце» встали, их оружия были готовы стрелять по обоим крыльям здания.

– Гранаты готовы? Все готовы? Пошли!

Мы как можно быстрее побежали вперед. Несясь вперед, я видел, что все были на ногах и бежали к дому. Мы добежали до входа. Наверху ничего не было слышно. Деревянная лестница вела вниз в подвал. Шум доносился оттуда. «Павеллек, прикрой меня сверху с Вильманом. Пойду посмотрю, что там».

Я держал готовую к броску гранату и в два прыжка спустился до самого низа. Через открытую дверь проходил слабый дневной свет. Я подождал, пока глаза привыкнут к слабому освещению в ближней ко входу комнате. Из полуоткрытой двери шел слабый свет. Я пнул дверь, готовый бросить гранату и схватиться за автомат. Комната была набита людьми. Женщины с детьми на руках, старики, старухи, мальчики и девочки – все со страхом смерти смотрели на меня; все плакали и кричали в замешательстве.

Как можно громче я заорал в комнату «Тихо!». Суматоха моментально прекратилась, все глаза обратились ко мне.