Я яростно раскачиваюсь на ногах и хватаюсь за перила для поддержки, когда приходит осознание.

Мою сестру убили.

Ее тело нашли на скале Поцелуев.

Самое последнее место, где я должна была встретиться с Трентом и его друзьями прошлой ночью.

Мэдисон не должна была быть найдена мертвой на той скале сегодня утром. Это должна была быть я.

ГЛАВА 1

Маккензи

9 лет спустя

— Ты с ними уже говорила? — спрашивает Кэтрин со своего места напротив меня.

Я уклончиво поднимаю плечо, потому что нет, я не разговаривала с родителями, хотя знаю, что должна. Приближается девятая годовщина смерти Мэдисон.

С того утра ничто не казалось мне правильным, особенно в доме, с мамой и папой. Когда родители теряют ребенка, в большинстве случаев они теряют самих себя. Они, в свою очередь, пренебрегают ответственностью за свое горе, что вполне объяснимо. Только во время своего горя родители забыли обо мне. Они забыли и о том, как мне больно. Не понимали, как сильно я в них нуждаюсь. Или, возможно, понимали, и это просто их не волновало.

Я не видела своих родителей восемь лет. Восемь долгих и одиноких лет.

После того, как я закончила школу, казалось, что эта черная туча нависла над головами моей семьи — скорее, над всем городком. Покидая Ферндейл, родители не оказали мне никакого сопротивления. Они не умоляли меня остаться или предложить присутствовать в моей жизни, как я надеялась. Они даже не пришли на церемонию выдачи дипломов. Наверное, им было слишком тяжело смотреть, как я иду по сцене без Мэдисон.

Я надеялась, что колледж поможет мне пережить ее смерть. Новое побережье. Новый город. Новые люди. Новое все.

Но этого не произошло.

Во всяком случае, время, проведенное вдали от Ферндейла, заставляло меня думать о Мэдисон больше, чем хотелось. Она была повсюду, но не там, где мне было нужно. Мои мысли о ней граничили с одержимостью. Почему это произошло с ней? Страдала ли она? И моя самая большая навязчивая идея заключалась в том, почему кто-то хотел убить мою сестру, и почему ее убийца никогда не был привлечен к ответственности?

Когда убийство в таком маленьком городке, как наш, остается нераскрытым, оно оставляет след. И именно это сделало с Ферндейлом смерть Мэдисон. Беззаботный городок превратился в печальное, заброшенное место, куда туристы больше не хотели приезжать.

Молодую девушку жестоко убивают в лесу? Да, это не самая лучшая реклама, чтобы побудить туристов и отдыхающих привезти с собой свои семьи.

— Позвоню им как-нибудь позже, — бормочу я, решив сделать глоток клубничной мимозы, чтобы больше не врать.

Кэт обменивается взглядом с нашей подругой Верой, прежде чем бросает на меня взгляд через стол, ее идеальные брови изгибаются.

— Знаешь, Кенз, я думаю…

— Мы можем не говорить об этом прямо сейчас? Пожалуйста.

Ее рот захлопывается, и она кивает. Я думаю, что это самая большая сдержанность, которую я когда-либо видела от нее.

Вера и Кэтрин не все знают о моем прошлом, но они знают, что моя сестра умерла, и у меня больше нет близких отношений с родителями. Чего они не знают, так это того, что моя сестра была моим близнецом, и я винила себя в ее смерти последние девять лет.

Кэт снова листает страницы своего журнала сплетен. Вера и Кэт живут ради этих вещей — кто есть кто и самые завидные холостяки здесь, в Нью-Йорке. Все то, на что мне наплевать.

Когда она натыкается на что-то особенно сочное, она издает визг и начинает обмахивать лицо. Она почти так же драматична, как и они. Тут же Вера подскакивает к ней, пытаясь разглядеть, над чем она визжит. Просматривая страницу, их глаза расширяются и, если это возможно, их глаза начинают сверкать. Я почти вижу знаки денег в их зрачках.

— Твою мать, — выдыхает Вера. — Это будет самое жаркое событие года. Можете себе представить, сколько связей мы могли бы установить? Мы должны присутствовать на открытии клуба.

Блеск в глазах Кэт говорит о том, что она полностью согласна с этим утверждением.

— Посмотри.

Кэт, совершенно ошеломленная, пододвигает ко мне журнал, к которому они приклеены, и я закатываю глаза, готовясь прочитать что-то, что, без сомнения, будет пустой тратой времени.

Вот тогда-то я это и вижу.

Или его.

Татуировка на его предплечье — явная улика.

У меня пересыхает во рту, когда я смотрю на мужчину на снимке. Прошло много лет с тех пор, как я видела его в последний раз, и мгновенно переношусь на девять лет назад.

Я выбегаю из дома, входная дверь в спешке ударяется о стену. Я не оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, следует ли за мной шериф Келлер или все еще пытается утешить моих родителей. У меня на уме только одно — Трент Эйнсворт.

Что произошло прошлой ночью? Был ли это его план с самого начала? У него с Мэдисон случилась ссора на скале Поцелуев, и поэтому она погибла? Так много вопросов и возможных ответов обрушилось на мой мозг в полную силу, но ни один из них мне не нравится. Мне нужно знать, что произошло прошлой ночью.

Реальная история.

Все еще одетая в пижаму и пушистые тапочки, которые мама и папа подарили мне на прошлое Рождество, я бегу по грязной дороге, направляясь к единственному месту, где, как я знаю, тусуются Дикари. Корт.

Каждое воскресенье ребята играют в баскетбол на корте. Точно так же, как каждую пятницу с незапамятных времен люди ходят на их футбольные матчи. Так было всегда, сколько я себя помню, и именно поэтому в глубине души я знаю, что они там.

Гравий и камешки грязи бьются о мои лодыжки и икры, когда я несусь по улицам Ферндейла. Горький утренний холод льнет к моей коже и проникает в грудь. Такое ощущение, будто я проглотила кусок сухого льда. С каждым дуновением воздуха с моих губ срывается все больше клубков белого пара. В груди словно горит огонь, а в боку тугая рана, от которой меня чуть не выворачивает наизнанку прямо на дорогу, но я не могу остановиться. Я не могу сдаться, не сейчас.

Толстушка Кензи не сдастся.

Мое сердце сжимается от прозвища, которое дала мне Мэдисон. Слезы щиплют глаза, но не по тем причинам, о которых можно было бы подумать. Я привыкла к