— Трис, — отдышавшись, сказал он, — пойми наконец: мы внутри облака, под Миртильвилем. Облака — это же просто вода… здесь очень скользко, и если мы упадем…

— Ты шутишь? — перебил его Тристам — Если бы облака были водой, они не могли бы плавать в небе! Конечно, я не больно хорошо учусь, но ты все же не делай из меня круглого идиота.

— Это правда! Я серьезно говорю!

Внезапный порыв ветра толкнул их к самому краю моста.

— СПАСИТЕ! — заголосил, бросившись на четвереньки, Том. — НА ПОМОЩЬ!

— Да что с тобой такое? — не сдержался Тристам. — Не смеши меня!

Ветер стих. Тристам посмотрел в ту сторону, откуда он дул. Том силился унять бившую его дрожь.

— Странный какой-то ветер… — проронил Тристам. — Днем я его не замечал.

— Ничего странного. Он дует от ветряной станции. Наверху его не чувствуешь.

— Может быть… но почему ты так дрожишь? Что с тобой?

— Пойми же ты: если мы упадем вниз, то разобьемся насмерть!

— А с чего ты взял, что мы упадем? Нужно идти поосторожнее, и все тут. И даже если облака состоят из воды — ничего страшного. Чего воды-то бояться? Ну плюхнемся мы в воду — и что? От этого не умирают. Чудак ты все-таки.

Том, все еще стоя на четвереньках, смотрел на Тристама с безнадежным выражением лица.

— Ты хоть что-нибудь про все это знаешь? Только честно!

— Больше, чем можно подумать, — заверил Тристам, — Проблема в том, что иногда я забываю то, что знаю.

— Ты знаешь, для чего нужна ветряная станция?

— Конечно! Она позволяет нашему городку держаться на облаке.

— А что такое облако — ты знаешь?

Тристам наморщил лоб, показывая, что собирается с мыслями, но потом отрицательно покачал головой.

— Когда океан… — Том говорил с трудом, лязгая зубами, — когда океан нагревается под лучами солнца, вода испаряется. Это ты помнишь?

— Вода испаряется… — повторил Тристам. Он подошел к краю моста и пытался разглядеть сквозь розовую мглу лежавший внизу океан.

— Трис, пожа… пожалуйста, не наклоняйся…

— А что это значит; испаряется? — спросил Тристам, отходя от края моста.

— Это когда вода преобразу… когда вода становится паром.

— А, это? Знаю! Однажды я забыл полный стакан воды под кроватью и вспомнил о нем только через неделю. Там ни капли не осталось!

То, что Тристам не помнил ничего из пройденного на уроках, бесило Тома, но он все-таки продолжал:

— Так вот, солнце нагревает слой воздуха над поверхностью воды, и вода испаряется. А пар поднимается в небо, и там… там он охлаждается, потому что… потому что чем выше поднимаешься, тем прохладней воздух.

— Правда?

— Ну да.

— Вот почему у нас всегда так холодно!

— Сейчас не о том речь. Дай мне кончить! Когда пар поднимается на большую высоту, где достаточно холодно, он снова становится водой. Из капель воды образуется облако.

Тристам насупился и огляделся вокруг.

— Значит, облака состоят из воды? Из розовой воды?

Он присмотрелся к мельчайшим прозрачным капелькам, усеявшим его свитер и кожу на руках. Попробовал их на вкус: точно, это была самая обычная вода.

— Теперь понятно, откуда берется розовая вода — из океана! Ну и ну!

Том начал приходить в отчаяние: все-таки его дружок — настоящий осел.

— Да нет же! — он тяжело вздохнул. — Просто солнце садится, и закат отражается в воде. Поэтому она и порозовела. А вообще-то она не розовая.

— Откуда ты все это знаешь?

— А для чего, по-твоему, мы ходим в школу? — Тома перестала бить дрожь. — Это же один из вопросов сегодняшней контрольной!

— Правда? — Тристам удивленно поднял брови.

— Второй вопрос. Не помнишь? — поинтересовался Том.

— Ты прямо как Джерри! Контрольная давно кончилась, что о ней говорить?

— Там спрашивалось, на какой высоте находится Миртильвиль. Хочешь узнать ответ? — Том был вне себя от раздражения.

Понимая, что сердить его больше не стоит, Тристам предпочел изобразить энтузиазм.

— На какой? Давай говори!

— Как раз на той, где пар сгущается в капли воды. Примерно два километра.

Тристам уставился на друга. Он не ожидал такого ответа и не мог понять, шутит тот или нет.

— Правда, что ли? Два километра?!

— Два! Понимаешь, что значит упасть с такой высоты? Это верная смерть! Если ветер сбросит нас с моста, мы свалимся в океан. Или на вулкан, но конец будет один — превратимся в лепешку. Там ничего нет, под мостом!

— Как это… ничего нет? Почему ты мне сразу не сказал? — с диким видом озираясь, воскликнул Тристам. — Ты что, спятил? Бежим назад, в библиотеку!

Том больше не сердился: до Тристама наконец дошло…

Снова задул ветер, и они услышали какой-то сверлящий, пронзительный звук.

— У меня дома такое иногда слышно, — тревожно сказал Тристам, тоже опускаясь на четвереньки.

— Это ветряная станция! — крикнул Том. — Сейчас она опять заработает на полную мощь, чтобы удержать на месте облако! Если не спрячемся, нам крышка! Надо бежать!

— Смотри-ка! — воскликнул Тристам.

Шагах в тридцати от них вынырнула из покрасневшего тумана еще одна дверь. Недолго думая, друзья бросились к ней — о том, чтобы вернуться в библиотеку, нечего было и мечтать. Начиналась буря: порывы ветра раскачивали мост, сбивали с ног.

То скользя и падая, то поднимаясь, они добрались до конца моста. Тристам повернул ручку двери, она распахнулась. Ветер влетел в темный коридор и с размаху швырнул ее в стену, вырвав ручку из пальцев Тристама. Мальчики ринулись внутрь и попытались захлопнуть дверь за собой, но она как будто тонну весила! Тристам и Том налегли, и дверь наконец стала на место. Все погрузилось в непроглядную темноту. Они медленно переводили дух, слушая, как снаружи завывает ветер. Тристам был очень доволен.

— Отлично! Мы прошли под облаком! Ощупывая стены, он двинулся вверх по наклонному коридору.

— Ты где? — крикнул Том — Куда ты пошел?

— Ищу свет! Где-то наверняка есть выключатель.

— Подожди меня!

Они шли метров десять, не больше, и подъем кончился. Коридор словно раздался вширь: они попали в комнату. Тристам обшарил стену, нашел выключатель и зажег свет.

Потолок был совсем низеньким: слегка подпрыгнув, до него можно было дотронуться рукой. Вдоль стен тянулись стеллажи, гнувшиеся под тяжелыми книгами в кожаных переплетах.

— Вот тебе на! — в сердцах выпалил Тристам. — И тут книжки! Не везет, да и только!