Анны не было видно.

– Нам сюда, – сказал Валька. Не отпуская Арининой руки, он шагнул в крайний справа подъезд.

Когда подъездные двери со стуком захлопнулись за их спинами, они окунулись в неожиданную холодную темноту. Зловещую тьму перечеркивали лишь редкие и тусклые полосы дневного света, которые пробивались из немытых окон на лестничных площадках.

– У вас что, света нету? – спросила Арина трусливым шепотом.

– Издержки отечественного строительства. Жильцов впустили, а лампочки в подъездах не вкрутили. Придется на ощупь пробираться. Я, кстати, привык. И романтично даже – не находишь? – весело ответил Валька, на минуту отпуская ее руку и шаря по карманам.

– Знаешь, если я ноги переломаю, эта твоя романтика такой прозой жизни обернется!

Вместо ответа в Валькиных руках щелкнула зажигалка. Слабый дрожащий огонек заходил по сторонам, осветил серые от цементной пыли ступени без перил, и такие же маркие стены.

– Куда идти?

– За мной, – его рука снова крепко сжала Аринину. Вторую, с зажигалкой, он вытянул вперед. Как Данко. – Ты альпинизмом никогда не занималась?

– Нет, а что?

– Сейчас начнешь. Моя квартира тоже на девятом этаже.

– А лифт?

– К Новому году обещали пустить.

Их голоса гулко отражались от небеленых стен, и от этого Арине было, прямо скажем, жутковато. И кроме них – ни души! На минуту она почувствовала себя узницей замка Иф, которую вот-вот запрут на полных четырнадцать лет в каменном мешке на краю родного города.

– Не трусь. Всего восемнадцать пролетов!

Хорошо, что он рядом.

Вообще-то Арина была довольно физкультурной девицей. На лыжах или роликовых коньках могла тому же Вальке сто очков вперед дать (она не пробовала, но подозревала). Однако покорение этого Монблана далось ей ценой усиленного сердцебиения, колотья в боку и краски, прихлынувшей к холодным до сих пор щекам. На последних пролетах Вальке даже пришлось подталкивать ее в спину.

– Прибыли! – сказал он, когда они остановились у нужной двери, и зазвенел ключами.

– Ты один живешь?

– Какое там! Мама, отец, брат-лоботряс – полный комплект. Но сейчас никого нет. Ленька в школе. Родители на работе… Прошу! – И он распахнул еще пахнувшую новой обивкой дверь.

* * *

Арина, конечно, вошла и с преувеличенной тщательностью вытирала ноги о коврик у порога. Она почувствовала, что начинает злиться. Проклятый Валька, сбил с панталыку, затащил к себе, даже предлог какой-нибудь выдумать не удосужился! Что они тут будут делать – чаи гонять? А может… Ведь родителей-то дома нет… Может, он это самое… хочет покуситься? На честь ее девичью…

Валька тем временем стащил с девушки куртку, пристроил ее на вешалке, ушел в комнаты и тут же вернулся. Бросил к Арининым ногам пару симпатичных тапочек с помпонами:

– Проходи. Располагайся. Сейчас будем чай пить…

(Начинается!)

– …и заодно про твою Анну Витальевну все узнаем.

– Каким образом? – Арина послушно прошла за ним на маленькую кухню.

– Самым примитивным. – Валька указал сперва на телефон, стоящий на подоконнике возле банок с сыпучими продуктами, а потом почему-то в окно.

– Видишь, вон те окна точно напротив наших? Это ее окна.

Дом имел форму правильной буквы П. Первый подъезд располагался прямо напротив восьмого. И, вспомнив, что Аннина квартира тоже размещается на девятом этаже, Арина наконец постигла Валькин расчет: его жилище было превосходным наблюдательным пунктом. Правда, много увидеть отсюда вряд ли удастся… Аннины окна были наполовину зашторены, темны и холодны.

Валька снова куда-то исчез. От нечего делать Арина принялась рассматривать кухню: а она, в общем-то, уютная, хоть и не устроенная окончательно – не все вещи стоят на своих местах, кое-что даже не вынималось из упаковочных коробок. И стены голые, без обоев. Ну, новая квартира – понятно… А скатерть на столе миленькая, уютненькая такая, в желто-красно-белую клетку, совсем-совсем домашняя…

– Вот, – Валька вошел и положил на эту скатерть семикратный охотничий бинокль. «Беркут» – у Арининого отца есть точно такой же. – Бери, настраивай и смотри сколько надо. А я пока перекусоном займусь. Ты голодная? Я жутко голодный! Слона бы слопал!

Он уже переоделся в домашнее. И девушка не могла не заметить, что надетая поверх майки мягкая клетчатая рубашка ужасно идет невысокому, плотно сбитому Вальке. Жаль, что у него такой небогатырский рост. Зато плечи вон какие широкие. Накачанный…

Разозлившись за себя на то, что последние полчаса она думала о Вальке Сапрунове гораздо больше, чем он того заслуживает, – в конце концов, у нее сейчас совсем другие цели! – Арина схватила бинокль и навела его на окна напротив. Ни зги не видно!

Так. Спокойно. Берем себя в руки. Медленно и хладнокровно крутим колесико настройки…

Конечно, если бы был вечер, да в окнах горел свет, да если б еще кто шторы до конца в сторону отодвинул, то вся Аннина жизнь раскрылась бы перед ними как на ладони. Сейчас же из размытого «ничего» постепенно выступали неясные очертания почти такой же не устроенной до конца квартирки со следами недавнего переезда, как и та, в которой Арина сейчас находилась. Не было совершенно никакой возможности определить, сумел ли в этом доме наследить хоть какой-нибудь мужчина.

И самой Анны, кстати, тоже не было видно.

– Ну, что? – спросил Валька. Не оборачиваясь, он ловко бил яйца и лил их на сковородку.

– Да ничего! Видимость – как под водой. И совершенно неясно, куда она подевалась!

На этих словах объект Арининого любопытства вдруг показался в зоне внимания. Наверное, вышла из ванной – на ней был толстый махровый халат. На секунду отразилась в кухонном окне, исчезла… Появилась в другом оконце. Ходила по комнате, то появляясь, то исчезая.

– Кажется, она одна сейчас…

– Это ровно ничего не значит, – возразил Валька, нарезая хлеб. – Времени сколько, не забывай. Может, муж на работе, дети – в школе, мама – в больнице, и так далее.

– Черт, как же тогда узнать?!

– Ты чай будешь или кофе?

– Чай… В домоуправление, что ли, позвонить? Спросить, сколько человек там прописано?

– Давай уж сразу в милицию – узнаем ее паспортные данные! Так тебе сразу все и выложили.

– Что же делать?

– Ешь. – Валька отнял у нее бинокль и выдал вместо него нож, вилку, тарелку и хлеб. – И подай мне телефон.

– Сам же сказал – глупо звонить!

– Это смотря куда.

Валька взял в одну руку бутерброд с сыром и колбасой, в другую – телефонную трубку и в два счета узнал по справочной домашний номер Анны Витальевны Березневой. Затем он сделал три быстрых жевка, в результате которых бутерброд перестал существовать, погладил себя по животу, подмигнул Арине и набрал на телефоне номер Анны.