Она закрывает его рот своей рукой… Отрицательно машет головой…

– Знаешь, это странно, Нур… Часто думаю о том, что натворила… Я о том, как ввязалась в эту авантюру, отправилась на другой конец света, не имея никаких козырей в рукаве, не зная толком, что делаю… поможет ли это… Вот честно, посмотри со стороны на такую историю… Знаешь, кто вызвал бы у меня больше всего возмущения и неприязни? Девушка… Даже не злой пират и не подлый подставной муж, а глупость девушки, которая решила играть в непонятную, страшную игру… И ведь я вроде бы и не дура… Всегда взвешивала все за и против, понимала риски… а тут… Вот такое вот сумасшествие… Я долго пыталась понять себя, почему так поступила… И дело ведь не в неземной любви к Ричарду… И даже не только в моей глупой тяге к справедливости… Странно говорить, Нур, но помимо всего прочего меня влек какой – то инстинкт… Он словно подсказывал мне, что все будет хорошо, что я поступаю верно, что я не пострадаю… Почему – то глубоко в душе, вопреки воле разума, я не испытывала страха перед встречей с великим и ужасным Корсаном… Странно, конечно, но это так… Не знаю… Зачем я это тебе говорю, но… просто не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо… Совсем плохо… Что бы ни было дальше между нами… Ничто не сотрет факта нашего знакомства… Я пришла к тебе и согласилась продавать свое тело… Это ведь низко для порядочной, уважающей себя женщины… Знаю, что эти мои слова вряд ли что – то изменят, но… все же…

Он отрицательно покачал головой.

– Я так не думаю, Златовласка… Я с самого начала видел, насколько далека ты была от всего, что связано с корыстью и низостью… Поверь мне, на это я насмотрелся в жизни с лихвой… Ты просто была загнана в тупик…

Она словно не слышит его. У нее в голове диалог с самой собой. Очевидно, он сумбурный, хаотичный, потому что слишком много всего произошло, слишком много всего нужно осознать… Порывисто хватается за волосы руками, надрывно всхлипывает…

– Господи, и этому мужчине я отдала себя… Он был мои первым… Боже… Как представлю, что все это  –  ухаживания, свадьба, наша первая ночь… Все это было фальшью… – он не дает ей уйти в очередную спираль истерики, с силой хватает за руки, разводит их, а через секунду она уже припечатана его телом к кровати. Корсан нависает сверху, заглядывая в распахнутые от боли, смятения и шока глаза девушки, порывисто и хрипло рычит прямо в рот…

– Нет, Валерия… Твоим первым мужчиной был я… Первым и последним… Запомни это… Только это важно… – шепчет и тут же впивается в ее губы своими… Зло, ревностно, страстно… Слово стирая все то, что могло быто до… до него… Эти же требовательные губы опускаются все ниже. По грудям, животу, лобку, жадно всасывают ее женскую сердцевину. И она уже не помнит ничего, кроме этих губ… Действительно, только это важно… Только Он… Только с ним…

Их снова накрывает ночь сумасшествия… Или день… Она потеряла счет времени, перестала ориентироваться в пространстве… Растворилась в нем без остатка… а он в ней… Они снова сходили с ума, погружая друг друга в пучину сумасшедшей, одержимой страсти… Он клеймил ее, присваивал, он был везде, порочно, грязно, нагло, не слушая ее слабые возражения на задворках оставшегося стеснения…

– В постели нет стыда, Златовласка,  –  лишь кратко, в перерывах между стонами, отвечал он ей, заставляя ее тело принимать очередную порцию дикого, животного наслаждения в самых немыслимых позах и вариациях… Она устала сопротивляться… Сдалась его натиску, влилась в поток его опытных действий… Тело тряслось в судорогах экстаза и эндорфина… а еще… Еще внутри все сильнее жгло осознание того, что за его умелыми, мастерскими действиями стоят сотни, тысячи всех тех, кто вот так же, как она сейчас, стонали под ним, на нем, рядом с ним… И чем больше он проникал ей под кожу, тем сильнее кислотой это осознание выжигало все ее нутро…

Открывает глаза и понимает, что они все еще там… в зале отдыха, под стеклянным куполом… И снова над ними сотни свидетелей  –  яркие звезды, которые то и дело подмигивают своим желтоватым свечением их бесстыдным голым телам, покрытым потом и собственными соками…

– Сколько звезд… –  шепчет уставшим голосом Валерия… –  а солнце одно… Все как в нашей жизни, да?

Он нежно и медленно гладит ее живот… Насытившийся, наконец, удовлетворенный, освободивший хотя бы часть своих демонов… Раскрывший хотя бы часть своих мрачных тайн…

– О чем ты?  – спрашивает и нежно целует ее затылок.

– О тебе, Нур… Ты –  солнце… а мы, женщины твоей жизни  –  всего лишь звезды… Да, светим… До тех пор, пока на них падает свет от солнца… Стоит же его капризным лучам отвернуться, погибаем во тьме… И я так погибну… Наступит такой день…

– Не наступит… – отвечает он категорично, а она лишь усмехается… – ты не звезда, Валерия… Ты луна… моя луна…

– Луна… – нежно, лирично и печально повторяет она… –  луна тоже светит только потому, что ее освещает солнце…

– Зато ночью светит только луна… Только она важна… Ночью солнца нет… Лишь луна своей красотой затмевает все и вся… Знаешь, арабы никогда не воспевают красоту солнца… Солнце убивает своим зноем… Оно приносит только боль и ожоги… Красота для них в луне… В ее чарующем свете в прохладе ночи… В ее гипнотической силе, способной забирать покой человека или напротив, даровать его… Они сравнивают изгиб женских бедер с ее округлостями, дугу девичьей брови  –  с изгибами полумесяца… Луна единственная и неповторимая… Она есть спутник солнца… Луна  –  настоящая женщина… Как для солнца луна единственная, так и для мужчины его женщина неповторима и исключительна…

– А что же делать со всеми теми, кто есть еще?  – словно не ожидая ответа на свой вопрос, скорее риторически произносит Валерия…

Он еле слышно усмехается, понимая ее намек… Но молчит… Ей печально от его молчания… Но сейчас она слишком устала, чтобы думать об этом дальше… Невольно проваливается в магическую силу сна и на подкорках сознания все же ловит прикосновения его жарких губ к ее виску и тысячное за эти сутки «люблю» …

Они улетели обратно на остров на рассвете. Покидали Дубай под яркие оранжевые лучи молодого, резвого утреннего солнца, щурясь от попадающего в иллюминатор света и наслаждаясь близостью друг друга. И он, и она, казалось, стали моложе, веселее, беззаботнее. Впервые между ними ничего не висело, впервые не было условностей, недомолвок, загадок… Вернее, каждый решил сделать вид, что их нет…

Конечно, Валерия всегда могла найти, к чему придрать, на чем заставить себя зацикливаться, но решила этого категорически не делать… Пусть счастье, пусть даже и с полузакрытыми глазами, продлится подольше…

Сами того не подозревая, они все время находили повод почувствовать соприкосновение тел друг друга, кожи, сплетение запахов… Его близость пьянила и возбуждала ее, это чувство было таким новым, таким удивительным – на каком – то инстинктивном, подсознательном уровне ощущать своего мужчину… Он чувствовал то же самое… Но, в отличие от Валерии, предпочитал не сосредотачиваться на своих внутренних эмоциях, а беззастенчиво демонстрировать их ей.