Интересно, а как им сказать-то? Написать на земле? А они грамотные? Попробую. Начинаю выводить: «Уходите, монголы близко!». И с удивлением вижу, что у меня выходит: «Ристать, борзо мунгиты!»

Мать моя! Это на каком я сумел-то? На древнерусском? Вот блин, житие мое!

А эти двое оторопело смотрят на надпись и не шевелятся. Наверное, неграмотные. Нет, Борис шевелит губами, читает. Долго он что-то соображает. Решаю поторопить и дописываю: «Быстро уходите!» Получается: «Вельми гоньзнути!», и машу саблей на ворота. Борис, шевеля губами, читает новую надпись, а Верея круглыми глазами следит за саблей, бормоча молитву.

Наконец доходит смысл написанного. Борис развернулся, довольно резко, Верея, не ожидав, сделала шаг вперед, но шустро отпрыгнула, спряталась за коня и заорала. Борис, собирая навьюченных коней в караван, цыкнул на испуганную девку:

– Замолчи, дуреха, помогай коней управить. Сама на этом поедешь. – И он показал на коня, что в связке был первым.

Перекидных сум на нем было две. На остальных, в сумах и тюках, были увязаны снятые с убитых степняков доспехи и оружие. На последнем – один тюк и связка копий. Я смотрел на сборы, сложив руки на груди, саблю держал в двух пальцах и покачивал ею. Неприятности ждать не любят.

– Бориска! Что это, дух? Боюсь я.

Верея выглядывала из-за коня, не решаясь выйти. Она неотрывно смотрела на висящую в воздухе саблю.

– Не знаю, кто это, но вреда не было. Наоборот, весьма помог мне. Без него я бы не управился с погаными. Давай трогаться, пора уж.

Он помог девушке забраться на коня.

– Правь за мной, не отставай.

Сам влетел на жеребца, и караван легкой рысью ушел за ворота. Рванул за ними. Завернув за ворота, увидел, как Борис остановился у привязанного мной коня. Спрыгнул, перевязал его к своему и влетел в седло. Я почти вместе с ним, не так умело, угнездился на коня за ним. Только я сунул саблю за ремень, как парень пустил коней чуть ли не галопом. Как не вылетел из седла, сам не понял. Вцепился руками в гриву, как клещ. Сразу по заднице забарабанило, отчего напрочь забыл – чему учили. На повороте к полю успел прижаться к гриве. Лошадь не велосипед, у каждой свой норов, и без практики навык забывается, а я ездил на спокойных и никогда в галоп не пускал.

Мы выехали на поле и поскакали вдоль пашни. Пришлось вцепиться в гриву сильней. Блин, если прибавят ходу, будет скверно. Словно на родео, вот только я вовсе не ковбой. Не слететь бы.

Кони неожиданно остановились. Чуть не выдрал клок гривы, пытаясь не улететь вперед. Посмотрел, почему остановка. Ого, проблема! В пятистах метрах, у того края поля, стоял конный отряд степняков. Около десятка.

– К лесу!

Верея уже завернула свою тройку, Борис сдернул поводок моей лошади, повернул за Вереей, на ходу доставая из короба колчан и лук. Кони на полном ходу подлетели к плотной стене из елок. Девушка завела свою тройку в небольшой проход, а Борис притормозил, развернулся и, как пулемет, зачастил стрелами. Я от резкого поворота в седле не удержался и влетел в елочный бомонд. Чертыхаясь, вывалился на маленькую полянку. Дальше начинался густой лес. Вереин караван уже уходил в чащу. Подбежал и успел из связки выдернуть одно копье. По елкам зашуршали стрелы степняков. Нырнул в ветки и выглянул на поле. Степняки уже были близко. Ого! Их уже шестеро. На пашне лежали четыре тела, а лошади бродили рядом. Остальные всадники перестроились на ходу в колонну по двое, передние прикрылись щитами, а задние стали стрелять из луков. Борис метнул еще три стрелы, подстрелил еще одного и завернул коней в проход. Я нырнул за ними, стараясь не отстать, но парень и не собирался уходить в лес. Он отбросил поводья заводного и встал с копьем справа от прохода. Не перестаю удивляться отваге молодого парня. Уполовинил из лука врагов, да еще и засаду приготовил. Думаю, степняки разозлены и сунутся в заросли сразу. Встану-ка я слева. Забрался на заводного коня и подвел его к нужному месту. Поднял копье, стал ждать. Борис посмотрел на лошадь и висящее в воздухе копье и кивнул. С другой стороны елочной стены раздались крики, и в проход осторожно высунулся степняк. Парень ткнул копьем, и с хлещущей из горла кровью степняк забился под ветками. С той стороны яростно заорали, и через ветки стали выпрыгивать стрелы.

Ха! Елки тут стояли так плотно, что стрелы, пущенные с одной стороны, вылетали с другой, уже не могли даже поцарапать. Борис усмехнулся и что-то крикнул. С той стороны опять заорали. Похоже, сейчас попробуют прорваться в плотном строю и все вместе. Я глянул на парня. Он сидел спокойно, как будто у него такие развлечения каждый день. Ветки затрещали, но в вылетевшего первым всадника попасть копьем я не успел. Наконечник прошел за спиной степняка и воткнулся в ствол елки, превратив копье в перекладину на уровне груди. Зато успел Борис. Он насадил на свое копье степняка, будто шашлык на шампур. За первым летели остальные, и меня просто снесло с коня. Рядом посыпались и степняки. Довольно-таки кучно. Борис резко выхватил лук и всадил остатки стрел в эту кучу. Потом, подъехав к первому убитому, выдернул копье, вернулся и начал яростно втыкать его в стонущих степняков.

Потом, как-то осунувшись, он наклонился к гриве и застонал. Конь отошел от елок, и я увидел обломок стрелы в бедре парня.

Тут ветки раздвинулись, и на поляну выскочил степняк в доспехах. Последний? Он оглядел поляну и развернулся к Борису. Ну, это он зря, хотя откуда ему знать про меня, если я невидим.

Я взял саблю, сдернул ножны и, сделав шаг, ударил. В последний момент воин, видно, почуяв, резко присел и развернулся. А затем его глаза округлились – висевшая в воздухе сабля сделала оборот и воткнулась в землю. Я решил этого взять живым и, воспользовавшись ступором степняка, перехватил его руку привычным приемом, ударом руки в кисть выбил саблю, резко выкрутил руку, затем подсечкой и ударом локтя в загривок впечатал степняка землю. Завел руки оглушенного назад и его же ремнем связал.

– А-а-а! – Это Верея оторопело смотрела, как степняк, непонятно почему, стал корчиться, выгибая неестественно руки, затем упал на землю и сам связался. Тут застонал Борис, и девка, выйдя из ступора, кинулась к нему. Я наклонился, подобрал клинок степняка и стал его рассматривать. Отличная сталь, с булатным узором. Сняв ножны, кивнул связанному:

– Ты не против? – И привязал саблю к своему ремню.

Вид у меня внушительный! В выцветшем старом камуфляже и с саблей на боку. Жаль, не видит никто, чтобы оценить. Что там у Бориса? Верея не стала вынимать обломок стрелы. Она обложила рану сухим мхом и перевязала тряпицей.

– Ну, теперь точно на Заимку ехать.

Она быстро сбегала в чащу и привела навьюченных коней. Я наблюдал, как девка перевязывает поводья коней, составляя караван по-другому. Первой она поставила свою лошадь, затем жеребца Бориса, потом коней с тюками, последней – мою, на которую, думаю, она хотела поместить связанного. Но, подумав, она взяла лежащее на земле копье и всадила его в степняка. М-да, как просто они убивают. Жизнь наших предков, насыщенная такими событиями, и хлопнуть человека – им как два пальца…