Приподнимаясь с кресла, он признался, что видел ее во сне:

– Мне снился тот вечер у вас дома. Тебе тогда было шестнадцать. Помню, как самозабвенно ты танцевала под песни Джими Хендрикса. Ты была так красива и легка.

При этих словах Лара нахмурилась. Воспоминания о том вечере определенно были ей не так приятны, как ему.

– Шестнадцать лет – ужасный возраст, – сказала она. – Я была такой самоуверенной. Мне казалось, я все знаю лучше всех. И, уверенная в своей правоте, я несла полнейшую чепуху. Мне часто бывает стыдно за свое поведение. Особенно в тот вечер.

– Я ничего подобного не заметил, – успокоил ее Габриель. – Советую тебе просто забыть об этом. Столько времени прошло, ты давно стала другой. К тому же, если мне не изменяет память, в тот вечер было выпито немало вина. И в конце концов, если не нести чушь в шестнадцать, то когда же? – Он вздохнул. – Признаться, в тот вечер я тебе завидовал.

– Ты? Почему? – удивилась Лара.

– Потому что ты была такой беззаботной. Ты буквально источала свободу, которой мне так не хватало. Свободу, которую не купишь за деньги.

Габриель и сам не верил, что произнес это вслух. Еще ни разу в жизни он не был так честен ни с одной живой душой. С детства он слышал о том, что мальчики не должны проявлять своих чувств. Дать волю эмоциям – значит признать свою слабость.

Лара предпочла оставить его слова без комментариев.

– Обед готов, – напомнила она. – Можешь присесть за столик в саду, а я принесу тарелки.

* * *

Слова Габриеля про ту вечеринку не выходили у нее из головы. Он говорил обо всем, кроме того, как отказал ей. Неужели ее попытка поцеловать его ничего для него не значила и он попросту забыл об этом? Как бы то ни было, его слова сильно польстили ей. То, что он говорил, звучало весьма соблазнительно. Однако терять бдительность Лара не спешила. Она не позволит глупой школьнице из прошлого нарушить привычное течение ее нынешней жизни.

Но слова Габриеля о том, какое впечатление произвел на него ее танец, не выходили из головы Лары. Что это за свобода, которую не купишь за деньги? Значит ли это, что при всех его возможностях он ощущает себя взаперти?

Ларе не терпелось расспросить его обо всем подробнее. Но ей следовало свыкнуться с мыслью, что сейчас не лучшее время. Ей отчего-то стало казаться, что смерть лучшего друга не единственное, что тяготит его.

За обедом Габриель был немногословен. Лишь признал, что куриный салат определенно удался. Но его молчание нисколько не тяготило Лару. Это был чудесный день – все напряжение между ними снималось солнечным теплом и звуками природы. Но, как бы то ни было, она не могла отрицать, что Габриель действует на нее гипнотически. Она так часто представляла его в своих фантазиях. Время от времени Лара даже тешила себя надеждой, что когда-нибудь он вернется в родные края и увидит, какой она стала. И конечно, беззаветно влюбится в нее.

Но, глядя на него сейчас, Лара понимала, насколько наивны были эти мечты. Габриель был человек другого круга, иного мира. Все, что она могла предложить ему, он и так мог получить по щелчку.

С этими мыслями Лара принесла ведерко со льдом, в котором стояла запотевшая бутылка белого шардоне. Налив его в бокалы, она улыбнулась и произнесла короткий тост:

– За старых друзей.

Тень пробежала по лицу Габриеля. Широкие плечи напряглись. Он взял бокал и опустил глаза.

– За Шона, – коротко сказал он.

Лара едва сдержала порыв прикоснуться к нему. Она осторожно положила свою ладонь ему на руку. Но он просто смотрел вниз, словно под гипнозом. Затем поднял голову.

– Ты тоже слышала, что я богатый, успешный человек? – вдруг спросил Габриель.

Боль, которая отчетливо читалась в его глазах, заставила Лару затаить дыхание. Она не могла подобрать правильных слов, чтобы ответить:

– Я слышала, ты много работал и заслужил все то, что имеешь. Ты всего добился сам, без помощи семьи или друзей. Это говорит о твоей невероятной силе и целеустремленности.

– Неужели?

Внезапно Габриель схватил ее за руку – так сильно, словно она вдруг стала его заложницей. Он бросил на нее такой взгляд, что по телу Лары побежали мурашки.

– Нельзя быть такой наивной, Лара. Позволь мне рассказать, какой я на самом деле. Я не такой, как ты думаешь. Мне плевать на людей. Я умею только брать и ненавижу отдавать. Отдают такие, как ваша семья. В среде, в которой я вращаюсь, это качество считается недостатком. Жизнь научила меня быть жестким. Поверь, если ты впустишь меня в свою жизнь, я принесу тебе только боль и страдания.

На глаза Лары навернулись слезы. Знал ли Габриель, что эти слова ранят ее сильнее ножа? Единственным решением была защита.

– Думаешь, я все еще лелею мечту быть с тобой? Можешь не переживать. Это не так. – Она высвободила руки и сделала шаг в сторону. – Нью-Йорк изменил тебя, Габриель. И это изменение не в лучшую сторону. Ты умел быть хорошим, добрым другом. Выбранный тобой путь не принес тебе радости, зато забрал все, что было. Могу признаться, это меня беспокоит. Но не думай, что я ищу себе спутника жизни. А если это и так, им явно будешь не ты.

– Ты уверена? – Габриель резко встал со стула.

В мгновение ока он оказался рядом и притянул ее к себе. Крепкие руки обхватили ее тонкую талию. У Лары не было ни секунды, чтобы осознать происходящее. Сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда он взял ее за волосы и прижал ее лицо к своему.

Мир, окружающий Лару, словно перестал существовать. Габриель буквально впился в нее губами, и она лишь крепко закрыла глаза. Казалось, он был одержим голодом страсти и ярости одновременно.

Запах его кожи искушал ее. Это был запах дикого зверя, будоражащий не чувства, а инстинкты. И дорогой одеколон не имел к нему отношения. От натиска крепкого, сильного тела Лара чувствовала, как в венах закипает кровь. Она ощутила себя волчицей, безропотно следующей за одиноким волком в его лежбище.

Когда Габриель так же неожиданно выпустил ее из своих объятий, она не могла пошевелиться. Ноги были словно из ваты, коленки дрожали.

Едва удерживая равновесие, она встала на газон, так ровно подстриженный отцом. Тонкими пальцами Лара коснулась своих губ. На них еще была влага этого неожиданного, стремительного поцелуя. Тот, кто подарил его ей, уже стоял поодаль, качая головой, словно в раскаянии. Через мгновение он посмотрел на нее холодным, леденящим душу взглядом.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – хрипло сказал Габриель. – Зато теперь ты знаешь, какой я на самом деле. Лучше узнать это сейчас, пока еще не поздно.

Лара вытерла ладонью глаза. Он говорит это в ту минуту, когда у нее появилась надежда. Ей начало было казаться, что мужчина, которого она так часто видела в снах, наконец-то ворвался в ее судьбу.

Но сейчас она не могла выпустить эти чувства наружу. Как ни была сильна химическая реакция между ними, Лара не могла позволить ему воспользоваться ей и через день обо всем забыть. Она не хотела пополнить ряды женщин, готовых распластаться перед ним по первому зову.