Он открыл глаза, но, ослепленный, не увидал ничего, кроме сияющей синевы над головой. Он зажмурился, а когда открыл глаза снова, содрогнулся от ужаса. Вся правая сторона его тела была освещена солнцем, которое висело почти в зените. Он стремительно отодвинулся, лег на бок, прижался к шероховатой скале. В полдень карниз давал слишком мало тени. Сколько времени он проспал, освещенный солнцем? Смертельно ли поражение, которое его настигло? Борода знал, что люди, пораженные солнечными лучами, иногда умирали не сразу. Может, и у него есть еще какое-то время? Он лежал неподвижно, вслушивался в себя и ждал… Граница света и тени проходила всего в ладони от его тела. Потом эта граница начала отодвигаться. Солнце склонялось к западу. Тени становились длиннее, жара уменьшалась, а он еще жил…

Когда тень заполнила всю лощину, Борода рискнул высунуть голову из-под своего карниза. Солнца со дна лощины уже не было видно, но его жар еще чувствовался в воздухе. Борода осторожно приподнялся, встал на четвереньки. Каждое движение отдавалось болью в онемевшем теле, кружилась голова, но он жил, мог двигаться…

Он дождался сумрака, вылез из лощины и побрел на восток. Сначала он шел очень медленно, но с наступлением темноты стало прохладнее, и он прибавил шагу. Облик пустыни постепенно менялся. Местность стала холмистой. Борода остановился. Низко над горизонтом висел узкий бледный серп луны, освещая однообразные застывшие волны песка и каменистых гряд.

Он вслушивался в окружающую тишину, потом задремал стоя. Из полузабытья его вывел какой-то странный, далекий звук. Откуда он донесся, понять было нельзя. Может быть, из безмерных пространств пустыни, а может, с ночного неба? Он не был похож ни на что: ни на шум ветра, ни на грохот далекого обвала, ни на рычание дикого зверя. Возникнув вдали, он звучал какое-то время и постепенно смолк. И снова вернулась тишина. Но теперь это уже не была тишина смерти… Она скрывала что-то неведомое, о чем рассказал донесшийся звук. Борода двинулся вперед…

В третий раз впереди загорелась заря. Третья ночь пути подходила к концу.

Когда из-за горизонта появился ослепляющий край солнечного диска и жгучие лучи коснулись лица, Борода только прижмурил веки и продолжал механически переставлять ноги в сыпучем песке. Он уже ни о чем не думал, ждал только, когда упадет, сраженный лучами. Солнце поднималось все выше, а он еще шел, тяжело передвигая ноги. Лицо его горело от зноя, по щекам стекали струйки пота. Наконец песок кончился, Борода почувствовал под ногами твердую каменистую почву. Потом что-то стало задевать за ноги, мешая движению. Он оглянулся, прикрывая глаза от нестерпимо яркого света, и увидел у своих ног полузасохшие стебли каких-то серебристых трав. Запах был незнакомый, острый и свежий до горечи. Борода опустился на колени и, касаясь лицом жестких сухих стеблей, стал жадно вдыхать их горьковатый аромат. Он еще не верил самому себе. Неужели это конец пустыни, неужели впереди жизнь?..

Он поднялся и, уже не думая о губительных лучах, которые изливало солнце, торопливо двинулся вперед. Он пытался разглядеть, что было перед ним, но не привыкшие к яркому свету глаза слезились, расплывающиеся радужные круги застилали все вокруг.

А потом на его пути встала стена… Он догадался о ее близости по прохладной тени и, протянув вперед руки, нащупал шероховатую поверхность камня. Стена тянулась вправо и влево. Он поднял руки и не достал до ее края. Пальцы находили только стыки больших, грубо обтесанных плит. Он побрел вдоль стены, но тут силы окончательно покинули его… Он прилег на землю и, чувствуя, как сознание исчезает, решил, что умирает…

Но он не умер. Вечерняя прохлада возвратила его в мир запахов, звуков, красок. Он снова почувствовал свое тело и, приоткрыв глаза, увидел, что лежит в густой зеленой траве у подножия высокой серой стены. Солнце чуть просвечивало сквозь розоватые облака совсем низко над горизонтом. Прохладный ветер шелестел в траве, а над самым ухом звучала прерывистая трель, похожая на звон многих колокольчиков. Борода начал настороженно всматриваться в окружающую зелень, чтобы найти источник странных звуков, но увидел только крошечное зеленоватое существо с длинными изломанными ногами.

Борода усмехнулся, потом осторожно приподнялся, чтобы не потревожить маленького звонкоголосого соседа. И тут впервые он вдруг почувствовал, как нарастает в нем волна радости… Он жив. Солнце не убило его. Тот старик сказал правду! И впереди за стеной ждало неведомое…

Придерживаясь руками за стену, Борода встал на ноги и осмотрелся. Стена уходила вправо и влево массивной каменной преградой. Она поднималась на пологие возвышенности, спускалась в ложбины и убегала к самому горизонту.

Он направился вдоль стены на север. Солнце зашло, быстро темнело. В траве все звонче раздавались трели маленьких длинноногих существ. Борода почувствовал голод и жажду. Присев у подножия стены, он доел остатки мяса и допил последние глотки воды, но жажда продолжала мучить его. Он попробовал жевать стебли травы, но и это не принесло облегчения. Увидев невысокие деревья, на которых висели крупные, мягкие на ощупь плоды, Борода сорвал один из них и обнаружил внутри сладкую сочную мякоть с очень приятным вкусом и запахом. Он решил остаться тут до рассвета, прилег на мягкой траве под деревьями и мгновенно заснул.

Проснулся он задолго до рассвета. Его разбудили звуки, донесшиеся из-за стены. Что-то приближалось с лязгом и грохотом. Коснувшись ладонью стены, Борода почувствовал, что она дрожит. В ужасе, что стена сейчас рухнет, Борода устремился прочь, в темноту. Он натыкался на деревья, падал, разорвал одежду и расцарапал лицо. Грохот и лязг постепенно отдалились и смолкли.

До рассвета Борода уже не сомкнул глаз. Иногда из-за стены доносились какие-то неведомые звуки, но источник их находился далеко. И сколько Борода ни прислушивался, он не мог понять, что за странный мир отгорожен этой стеной.

Наконец стало рассветать. Он добрался до места, где каменные плиты, из которых была сложена стена, на стыках раскрошились, образовав углубления. Борода окинул стену оценивающим взглядом и решил, что попытается тут подняться. Дважды он срывался и соскальзывал к подножию стены, но в конце концов дотянулся пальцами до верхнего края, ухватился за него, приподнялся на руках и чуть не сорвался снова, ослепленный и потрясенный тем, что открылось его взору.

За стеной лежала разноцветная волнистая равнина, словно составленная из желтых и зеленых квадратов разной яркости и величины. В лучах утреннего солнца серебристо блестели обрамленные зеленью голубые окна воды. Белые нити дорог пересекали равнину в различных направлениях. Что-то двигалось там встречными потоками, без конца обгоняя