– Это вы прикидываетесь, так как я вам безразличен.

– Ну, допустим вы правы, что дальше?

– Девушка, вы прекрасны, давайте жить вместе?

– Вам тесно не будет?

– Нет, квартира моя просторна, в ней много света, к тому же находится в центре.

– Ничего, что я замужем?

– Вам это даже идёт.

– Спасибо, я передам моему ревнивому мужу, – сделала она вид, что ищет его номер телефона.

– Я имел в виду ложь. От вашей красоты не убудет, поверьте, если мы проживём счастливо вместе пятнадцать минут в одном уютном кафе. Я же вижу, что вам здесь уже надоело.

– Как вы можете это видеть?

– Вы постоянно поглядываете на телефон. Ждёте звонка?

– Нет, не жду. Поэтому и смотрю.

– Вам не надоело здесь? Может, прогуляемся по набережной?

Она промолчала и двинулась вперёд.

Приняв это за согласие, я догнал её и спросил:

– Вы на кого учитесь?

– На переводчика, на отделении испанского языка.

– Долго ещё?

– Мне девятнадцать, если вы об этом.

* * *

Инь: Смотрю на звёзды. Волны туда-сюда, туда-сюда, бьются о скалы моих принципов: как бы хорошо не укачивали, спать хочется по любви.

Янь: Со мной?

Инь: Как ты не понимаешь, мне нужна забота. Прежде чем расстегнуть платье, научись застёгивать пальто.

Янь: Застегну, как только приедешь. У нас тут уже похолодало. А в моей постели вообще дубак.

Инь: Я рада, что тебе тоже не с кем спать.

Янь: Теперь я знаю, чем тебя можно взбадривать.

Инь: Видишь, какая я сложная.

Янь: С другими всегда было проще, чем с тобой.

Инь: Чем проще?

Янь: Я их не любил.

В этом месте Марина сделала паузу и большой глоток воздуха, будто ей надо было закусить это место чем-то, хотя бы кислородом. Она посмотрела на Тому, и та заметила некоторое смятение на её лице. Тома шмыгнула носом и заправила прядь волос за ухо, будто намекая, что слушает всё ещё внимательно. Марина продолжила читать вслух.

Инь: А меня, ты будешь меня любить?

Янь: Я всегда тебя любил.

Инь: Физически.

Янь: Да, я буду драть тебя как сидорову козу.

Инь: А пасти? Ты будешь меня пасти?

Янь: Да, я знаю одно отличное пастбище.

Инь: Я имела в виду – охранять от других.

Янь: Да, спрячемся от них в постели.

Инь: Ты когда будешь?

Янь: Скоро, очень скоро.

Инь: А быстрее можешь?

Янь: А что случилось?

Инь: Мне нужно срочно тебя поцеловать.

Янь: Я же тебе оставлял немного своих маринованных поцелуев.

Инь: Если ты про засос на моей шее, то он уже давно устарел, мне нужны новые.

Янь: Вечером.

Инь: Всё лучшее случается вечером.

Янь: А чем тебе утро не угодило?

Инь: Утро – это восстание против сна. Тем более когда на небе ни солнца. По всему окну дождь.

Янь: Что с настроением?

Инь: Дождит.

Янь: Погода плачет без повода, а ты держись. Может, двинем в какую-нибудь тёплую страну?

Инь: С твоей работой легче будет пододвинуть эту страну к нам.

Янь: Что тебе снилось?

Инь: Сегодня я плыла по течению, ни с кем не спорила, ни за кого не цеплялась, в конце концов меня прибило к твоему берегу.

Янь: Я бы даже сказал, выбросило на берег.

Инь: Скажи ещё, что я бревно… в постели.

Янь: Чёрт, ты же только что так прекрасно плыла по течению. Продолжай, не цепляйся.

Инь: Я уже зацепилась за твою щетину.

Янь: Так отцепись на время. Обещаю побриться.

Инь: Как у тебя всё просто. А как же верность? Её не отбрить.

Янь: Да. Верность – одно из столь редких качеств, которое мешает познавать мир.

Инь: Мне пока нет. Верность моя живёт именно там.

Янь: Именно где?

Инь: В парке оргазмов, где можно гулять только тебе.

В этом месте Марина остановилась.

– Сплошные шарады. Но интересно. У них такая манера общения, занятная, – ответила на немой маринин вопрос Тома. – Я, правда, не поняла, она у моря или где?

– Разве это важно?

– Для таких безумцев важна каждая деталь. Марина с опаской посмотрела на Тому, потом на её шарик. Мимо их купе прошла проводница, она несла кому-то чай. С открытой дверью было спокойнее. Марина всё время прерывала книгу, собственные мысли не давали ей покоя. Она никак не могла поверить, что люди способны так общаться, словно они жили в каком-то другом измерении, без дома, быта, тесных отношений. Не то что им некогда было трепать друг другу нервы, просто делали они это настолько изящно, что это стало больше похоже на прелюдию перед утомительной возвышающей битвой любви, нежели на выяснение отношений. Макраме их лёгкого общения постоянно заставляло находить какие-то новые оригинальные узелки для выражения собственных радостей и тревог. Сначала книга её раздражала тем, что была далека от её реальной жизни, тем самым засасывая всё глубже и глубже в свою праздную игру слов. Увлекая в диалог двух культур, двух противоречий, двух полостей чувств.

* * *

Янь: Ты уже спишь?

Инь: Лечь спать без тебя всегда было трудной задачей.

Пришлось позвать друзей.

Янь: Каких ещё друзей?

Инь: Кофе и бессонницу.

Янь: Не спится?

Инь: Даже не живётся.

Янь: Что так?

Инь: Ничто не могло спасти меня от любви, поскольку безрассудство овладевало мной именно в те лирические моменты жизни, когда надо было обладать трезвым умом, чтобы не вляпаться, не стать героиней нового романа.

Янь: Любовь, как правило, переживает три периода эволюции: до, после и вместо.

Инь: Ну так вы меня проводите после?

Янь: А кофе будет?

Инь: Да, только растворимый.