Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С ума сошла?
Она посмотрела на сложенные в сумку вещи, выдернула стопку футболок, чтобы вернуть ее на кресло к еще не упакованным свитерам, и замерла, держа футболки на весу. Софья заглянула ей в лицо. Аня отвернулась и заревела, вздрагивая. Хотела тихонько, но не получилось.
– Бли-ин, – протянула Софья. – Фурсов, что ли? Опять не принял? Фух. Я думала, что-то серьезное. Или ты seriously валишь? А ты уезжать вздумала? И отчислилась? И прямо документы забрала? Из-за одного старого мудака?
Аня кивала в ответ на каждый вопрос, рыдая всё горше. Софья вскочила, кипя и подбирая слова, которые клокотали и наружу не шли. Аня, прерывисто вздохнув, пристроила футболки обратно в сумку и потянулась за свитерами. Софья перехватила ее руку и велела:
– Завтра пойдешь в деканат, скажешь, что передумала.
Аня швырнула свитер в сумку, тут же извлекла и швырнула его на кресло. Уронила руки на колени и принялась причитать сквозь слёзы:
– Я всё правильно сделала, мне просто про вариант не сказал никто! А он орет! Сам в маразме, всё путает, ни понять, ни объяснить не может! А они: он заслуженный, терпите, один курс!..
– Ну и терпи, осталось-то.
Аня тщательно вытерла глаза, мазнула руками по джинсам и тихо заговорила, глядя никуда и привычно обдирая кожу сквозь пластыри:
– Я их всех ненавижу. Я ненавижу линал. И программирование. И себя ненавижу. Пошла маму обрадовать, а всем хуже. Зая трусливая. Боюсь всего. Выпилиться и то побоялась.
– Когда, сегодня? Ты что, совсем?..
Софья, охнув, присела и обняла Аню, чуть не обрушив ее на пол. Теперь ревели обе. Софья мычала сквозь слёзы:
– Не вздумай даже, поняла? Сама тебя пришибу, надо будет, а до того – не вздумай!
– Сейчас, думаешь, не надо?
– Дурак ты, – сказала Софья, резко успокаиваясь.
– Трус я, – ответила Аня, тоже переставая плакать. – Сама себя защитить не могу, а другие не хотят. Не нужна никому.
Софья, толкнув ее в плечо, сварливо сказала:
– Хрень не неси. «Никому». Ты болела, все без тебя перезнакомились, вот и всё. Походишь немного – и тоже… Потом, ты мне нужна, между прочим. Как я без тебя теперь? Лучшая на потоке, не хрен собачий.
Она вскрыла ведро и сунула жареное куриное крылышко Ане под нос. Та отвернулась. Софья вгрызлась в крылышко сама, бурча:
– Любимые твои, выморозилась искать. Лан, дальше что? Насовсем домой?
– Маму это убьет, – сказала Аня безнадежно. – Беда, позор, как людям в глаза смотреть, всё вот это. «Я на тебя всю жизнь угробила, лучше бы ты в подоле принесла». Ну, не скажет, конечно, но… Нельзя домой. Ни насовсем, ни временно. А тут что делать?
– Эссе мне писать, – с готовностью подсказала Софья. – Роллы на праздники делать, «Филадельфию» и «Калифорнию». И перепоступать.
Аня дернула плечом.
– У меня ЕГЭ под информатику, с таким набором больше никуда не поступишь. Мама сказала, редактор или критик – это нищета навсегда, поэтому на филфак не вздумай, не повторяй моих ошибок, ага. А досдавать… Не-е.
Она передернулась сильнее.
Софья неловко возилась с телефоном, зажав крылышко в зубах и тыча в экран костяшками жирных пальцев.
– Пока на работу устроюсь, – неуверенно сказала Аня.
Софья осведомилась:
– Полы мыть и чай носить?
– Нет, в инстаняши или сразу в проститутки, – отрезала Аня.
– Во, кстати.
Софья протянула телефон, Аня, не глядя, возмущенно оттолкнула его так, что трубка едва не вылетела из неловкого хвата Софьи.
– Сама туда иди.
– Размечталась, нимфоманка. Смотри-и.
Ане стало неловко. Она, насупившись, сказала:
– Чай носить я точно не буду.
– Молодец, – терпеливо согласилась Софья, показывая экран. – Сисадмином, балда! Рядом вообще, в издательстве, тут пешком можно через парк. Ты не любишь, но можешь же!
Аня приняла телефон, хмуро рассмотрела объявление, поскроллила страницу – и нерешительно улыбнулась. Софья, поспешно обтерев пальцы салфеткой, ухватила сумку, вытряхнула содержимое на кресло, вжикнула молнией и зашвырнула ее в дальний угол.
– Сюда пойду.
Софья заглянула Ане через плечо и прочитала вслух:
– Медиахолдинг приглашает редакторов и копирайтеров. Хм. Это там же, рядышком, конечно… Но кому нафиг нужны сегодня журналы и книжки?
Аня выхватила из ведра крыло, вгрызлась в него и невнятно заверила:
– Мне.
Глава седьмая
Надпись «First media» была напечатана на обычном листке А4. Лист, прилепленный скотчем, загнулся по углам от старости, но на фоне двери выглядел белоснежным. Все двери на этаже и, возможно, во всём здании были древними, покрытыми облупленным шпоном и полосками грязи, будто передразнивавшими древесные узоры. Сине-чумазые стены и неровный линолеум на полу смотрелись не свежее. Высокий потолок, тонувший в полумраке, разглядеть не удалось.
Аня, брезгливо поморщившись, капнула на руки из бутылька с санитайзером, торопливо растерла и собралась было тюкнуть костяшками рядом с листком, но, сглотнув, сделала полшага назад. Она выдернула телефон, торопливо рассмотрела себя в селфи-камеру, стащила и убрала шапку в карман куртки, пригладила волосы, категорически себе не понравилась и, потоптавшись, собралась было уйти, но все-таки с отчаянным видом постучала раз и другой.
Никто не ответил.
Аня, подождав, огляделась, занесла руку для нового стука, передумала и попробовала толкнуть старую тусклую ручку двери.
Ручка провернулась. Дверь распахнулась. Аня ввалилась в кабинет.
Кабинет был немаленьким, но тесным. Пространство съедали непомерно большие письменные столы позднесоветского образца, с загубленной красно-коричневой полировкой поверх калечных панелей ДСП. Мониторы на столах, громоздкие и лупоглазые, были немногим моложе, офисные кресла компенсировали сравнительную молодость убитым состоянием. Столов было четыре, кресел – три, мониторов – два, человек – один. Зато вопиюще молодой, красивый и элегантный на этом-то фоне. Барышня лет тридцати, яркая брюнетка в броской блузке и с роскошной, по всему, фигурой, бегло набирала текст на розовом, при этом мощном-дорогом-игровом ноутбуке.
Барышня вынула наушник и вопросительно посмотрела на Аню. Та поспешно сказала:
– Здрасьте, я по объявлению, насчет редакторов и копирайтеров.
– Редактором или копирайтером? – уточнила барышня.
– А кем можно?
Барышня прокричала хриплым шепотом:
– Беги-ите, глупцы-ы!
Аня нерешительно улыбнулась и переступила с ноги на ногу.
Убедившись, что бежать явившийся глупец не намерен, барышня спросила:
– Школу хоть закончила?
– С медалью, – сказала Аня уязвленно.
Барышня, уважительно сыграв бровью, встала, взяла из лотка на дальнем столе и протянула Ане листок и ручку.
– Заполни пока анкету, сейчас Леночка с обеда придет, разберется с тобой. Только про Лангедок не пиши, после третьего раза вообще не смешно.
Аня не поняла, но на всякий случай кивнула, огляделась и нерешительно уточнила:
– А сесть где-нибудь можно?
Барышня двинула изящным пальчиком в сторону ближайшего к двери стола.
– Да вон за
