Через полгода я ушла из той газеты, и мы с Анечкой стали видеться куда реже. Хотя каждый раз встреча сопровождалась бурной радостью и заканчивалась безоблачной уверенностью в том, что повторение не за горами.

Последний раз мы виделись почти полгода назад, и с тех пор наши отношения сохранялись только на телефонных линиях и на экранчике «аськи». И вот в начале декабря Анечка постучалась среди бела дня и написала: «Привет, дорогая! Что-то давно не стыковались в реале! Как бы нам так?»

В тот же день на мою почту пришло письмо еще от одной старой приятельницы, с которой мы не виделись еще больше, хотя изредка и писали друг другу. Это была Инопланетянка – так прозвал ее наш тренер. Мы вместе учились в одном тренинг-центре, когда я попала под магию слов «личностный рост», а она хотела преодолеть какие-то внутренние барьеры, не очевидные с первого взгляда. В первый же день Инопланетянка поразила меня тем, как легко начинала разговор с незнакомыми людьми. Невысокая девушка с лицом сказочного пажа – я сразу представила ее в расшитом берете с пером. Крепкое тело, тонкие пальцы маленьких рук, чуть миндалевидные глаза. Возможно, дело было в глазах, возможно, в удивительном журчащем голосе или в манере запросто подойти и взять тебя за руку, но я была очарована ей. Инопланетянка говорила одновременно и словами, и телом: ее руки никогда не висели неловкими плетьми и не теребили друг друга, как мои. Она практически всегда прикасалась к собеседнику, и если это был приятный ей человек, то пальцы нежно скользили по его плечам и предплечьям, как кисточки, рисующие невидимый узор. И хотя Инопланетянка постоянно жила в долгах и одевалась преимущественно в секонд-хендах, после каждой нашей встречи я ощущала в душе что-то очень похожее на зависть.

Две встречи состоялись одна за другой.

С Анечкой мы традиционно состыковались в одной из центральных «Шоколадниц», и я воспользовалась случаем съесть чизкейк и выпить горячий шоколад, нарушив все заповеди правильного питания. Анечка не отстала от меня, заказав яблочный штрудель и клубнику со сливками.

– Ну, рассказывай – что у тебя творится? – Моя юристка не стала играть в дипломатию. – Есть подозрение, что ты ходишь где-то на грани депрессии.

Я рассказала. Старалась говорить спокойно и даже с юмором, подшучивая над нашим семейным укладом: «Чувствую, что он и насчет новогоднего подарка для Настасьи будет со мной советоваться». Однако Анечка не улыбалась.

– И ты посоветуешь?

– Выскажу свое мнение. А почему нет? Молчание отделяет куда сильнее, чем измена.

– Подавлять ревность – опасное занятие, – заметила Анечка, когда я изложила ей этот концепт. – Дороже выйдет.

– Да я ничего и не подавляю, – возразила я. – У меня нет ревности. И вообще. Измена – это в первую очередь ложь.

– Не знаю, не знаю… – качала головой Анечка. – Я бы не смогла.

– Их отношения – всего лишь вопрос времени. Я точно знаю, поэтому не напрягаюсь. Это проходит, ну как грипп.

На самом деле я лукавила. Когда я знала, что Тим с Настасьей, мне стоило большого труда сосредоточиться на чем-либо, кроме разглядывания своей унылой физиономии в зеркале. Но, чувствуя страсть Тима, я боялась, что если сейчас вмешаюсь, то наши отношения дадут слишком ощутимую трещину. Прервать увлечение в самом разгаре – как оторвать любовников друг от друга за мгновение до оргазма.

Но мне не хотелось признаваться в этом даже ближайшей подруге. Одна мысль, что меня буду жалеть как брошенную жену, вызывала омерзение – примерно такое же, какое я испытывала к нищим, выставляющим напоказ свои язвы, чтобы собрать побольше милостыни.

– Твоему терпению можно только позавидовать, – заметила Анечка, хотя в ее голосе слышалось больше сожаления, чем зависти. – Надеюсь, Тим понимает, как ему повезло.

– И я надеюсь, – кисло отозвалась я.

Потом мы перешли к Анечкиным делам. У нее тоже в семейной жизни все складывалось не ахти. За пять лет брака Вадим изрядно поднабрал вес и растерял ту живость, которая была ему присуща тогда, когда он зазвал Анечку в отпуск в Сочи и там представил ее матери как свою невесту. Его жизнь протекала теперь на работе и диване, на котором он часами мог читать, или слушать музыку из своей меломанской коллекции, или смотреть новости – по очереди по всем каналам. При этом других важных для Анечки действий на этом диване практически не происходило.

– Уже не помню, когда мы последний раз занимались сексом, – выдала она с привычной прямотой. – Пожалуй, месяца три назад.

– Да ты что? – Я совершенно искренне вытаращила глаза. Секс был единственной сферой наших отношений с Тимом, где мне было не на что пожаловаться. – И… как ты?

– Иногда плачу, иногда скандалю. Только толку-то?

– Даже вообразить сложно. – Я искренне недоумевала. – Мужчина три месяца не хочет? Такое бывает?

– Бывает. Если не следить за весом и здоровьем, – хмыкнула Анечка. – Вадим, конечно, отрицает, что это взаимосвязанные вещи, но я-то вижу… Он даже на третий этаж поднимается с одышкой. Какой уж тут секс?

– А ты пробовала говорить об этом?

– Минимум раз в неделю, – угрюмо заявила Анечка. – И про то, что иногда на стены лезть хочется. И про то, что я вообще-то детей хочу иметь, а при отсутствии секса завести ребенка затруднительно.

– И что?

– Беременность пока не предвидится, – отрезала она.

Мы обе помолчали: я – осмысливая сказанное, Анечка – пытаясь удержать слезы.

– Иногда мне кажется, что лень сродни алкоголизму, – сказала она наконец, промакивая глаза салфеткой. – Это болезнь, которая сильнее любви.

– Но если тебе в браке не хватает только секса, то, может, добирать это на стороне? – неуверенно предложила я. – Понимаю, что не лучший выход, но…

– Исключено. – Губы Анечки приняли форму скептичной скобки. – Вадим никогда не примет такой расклад. А обманывать его я не смогу. Мне проще сразу уйти.

– Ты уже думала об этом?

– Да, но…

Она подняла голову, и мы посмотрели друг другу в глаза. Непроизнесенное слово «развод» висело над нашими головами словно колокол, который ни одна из нас не решается потревожить.

– Ради этого разрушать все остальное? Тот мир, который мы строили пять лет?

Я знала, о чем она говорит. Этот маленький мир был невыносимо уютным – как постель в тот момент, когда звонит будильник, требуя ее покинуть. В нем было столько хороших привычных вещей, что их перечисление заняло не меньше пятнадцати минут. Они проплывали передо мной как набор картинок, заботливо вывешенных в длинном коридоре. Горячий ужин, который всегда ждет Анечку с ее поздней работы: Вадим виртуозно готовит. Теплое плечо, в которое так приятно уткнуться после рабочего дня. Массаж пяток перед сном, превращенный в веселый ритуал. Экскурсии по ночной Москве, которые Вадим устраивал для нее в первый год знакомства. Душистые вечера в Сочи, полные нежности.